Отдельный разговор с Новодевичьей обителью. Великий князь
Василий, отец Ивана Грозного, когда-то поставил ее в ознаменование
возвращения Смоленска. Впрочем, он видимо ничего просто так не
делал, а потому первым делом сослал в него свою жену Соломонию
Сабурову и женился на Елене Глинской. Впрочем, несчастная женщина
умерла прежде чем монастырь достроили, но ему как видно суждено
было превратится в последний приют для жен царей, царевичей и
других высокопоставленных особ. Именно здесь до сих пор живет вдова
Василия Шуйского - Мария Буйносова, а также мать Миши Романова -
инокиня Марфа и многие другие знатные боярыни. И именно сюда я и
направляюсь сегодня.
Вообще, царю положено открывать ворота, но я человек
скромный и потому пока мой верный Корнилий тарабанит по воротам
рукоятью надзака*, спешиваюсь и подхожу к калитке. Та со скрипом
открывается и показывается лицо привратника. Обычно их называют
"безмолвными", но это от того, что они в отличие от мирян больше
молчат. Монах меня знает и смотрит немного недоуменно, но я,
отстегнув шпагу от пояса, сую ее своему телохранителю и решительно
шагаю внутрь. Похоже, меня ждали немного позже и потому не готовы к
встрече, но я люблю сюрпризы. Навстречу быстрым шагом идут два
монаха сопровождаемые несколькими насельницами. Монахини не
успевают за рослыми мужиками и почти бегут.
- Благословите, честные отцы, ибо грешен!
-------------------
*Надзак. - польский клевец.
Первый из подошедших, довольно старый уже священник -
здешний духовник отец Назарий, торжественно воздевает руку и
осеняет своего царя двуперстием. Быть духовником в придворном
монастыре непростое служение, но и Назарий человек непростой. Пока
мы приветствуем друг друга, второй монах - отец Мелентий смотрит на
меня со строгим видом и помалкивает. В отличие от прочих, мой
духовник меня неплохо знает и потому постоянно находится настороже.
Постное лицо царя-батюшки его нисколько не обманывает, но пока я
ничего не отчебучил, иеромонах сохраняет поистине олимпийское
спокойствие. Я тем временем интересуюсь монастырскими делами,
спрашиваю всего ли довольно насельницам. Инокини, исправляющие
послушание келаря и казначея, естественно отвечают, что всего у них
вдоволь. Во время Смуты обитель была не единожды разграблена.
Особенно постарались, как это ни странно, не поляки-католики, а
вполне себе православные казаки Заруцкого. Впрочем, с той поры
прошло немало времени, монастырь отстроился заново и окреп, тем
паче, что высокопоставленные обитательницы, скажем так, имеют
возможности.