- Государь, - продолжал Мелентий, как ни в чем, ни
бывало, - дурное это дело, баб учить. И их не научишь, и среди
народа ропот пойдет, дескать, латинщина! Да и какая в Новодевичьем
школа? Чему там отроковицы научатся, глядя как постриженные в
инокини знатные боярыни монастырский устав нарушают, чревоугодию
предаются, да сплетничают! Оно хоть попритихли при Ольге, а
неподобства много.
- Ну, я, честно говоря, тоже так подумал. Неподходящее
место, да и время.
- Вот-вот, - поддакивает иеромонах и тут же развивает
мысль дальше. - Посмотри хоть на Марью Пушкареву. Ну, приказал ты
ее учить, и чего с девки вырастет? К старшим непочтительна, над
верными слугами твоими насмехается...
- Это над кем же?
- Да хоть над Михаилом Романовым, знаешь, как она его
назвала давеча?
- Как?
- Пентюхом хромоногим! Нет, государь, не могу я понять
чего ты ей так много воли дал. Иной раз даже сомневаюсь...
- Тьфу, на тебя, Мелентий! Ты же не всю жизнь монахом
был, должен понимать, что когда она родилась, мне отроду всего
десять лет было. Ладно, давай о деле поговорим. Корнилий, давай
сюда, тебя это тоже касается.
- Слушаю ваше величество, - поклонился Михальский,
поравнявшись с нами.
- На днях в Литву пойдет очередное посольство, предложить
ляхам перемирие и обмен с пленными. Ты, батюшка, поедешь с ними, а
ты стольник со своими головорезами тайком следом пойдешь. Как
будете вестями обмениваться - сами договоритесь, это никому, даже
мне знать не надобно. Что хотите делайте, а чтобы я про
Владиславово войско все знал!
- Королевич все-таки идет на Москву? - нахмурился
литвин.
- Похоже на то.
- Это плохо, у вашего величества слишком мало сил. Вы
очень много вложили в Восточный проект.
- Я знаю, но это было необходимо.
- Когда посольство то тронется? - спросил монах.
- Через пару дней. Я сразу же прикажу Романову перекрыть
все заставы, но вы все же помалкивайте. Если надо чего,
говорите.
- Серебра бы, - помялся Мелентий, - я чай не патер, чтобы
мне на исповеди все рассказывали.
- Да, деньги нужны, - поддержал его Михальский, - только
это должны быть не монеты вашего величества которые так ловко
чеканит этот рижанин.
- Верно, тут ефимки надобны, или дукаты!
- Будут вам талеры, - скупо улыбнулся я, - чай не всю
рижскую добычу пропили.