Я ткнула себя пальцем в грудь.
Сложила руки, изображая рукопожатие. Вопросительно подняла
брови.
«Мужик, мы не враги. Давай просто
мирно разойдемся?»
Он невозмутимо оглядывал меня с ног
до головы. Протянул руку, заботливо поправил сбившуюся застёжку
моего белого плаща. Я не хотела провоцировать его дерзким взглядом
глаза в глаза. Сосредоточилась на жёсткой линии рта. Чуть
дёрнувшись, прямая линия пришла в движение, тонкие губы, своей
формой говорящие о тяжёлом характере хозяина, разомкнулись.
— Ба, какие люди и без охраны! —
протянул он с различимым южным акцентом. — Ты и есть та самая
незаконная дочь короля что ли?
Я отчаянно замотала головой.
Мне не поверили.
— Он послал тебя что-то стянуть у
Арчера? Что ему нужно? — Жёлтые глаза недобро сощурились.
Я прикусила нижнюю губу.
Ноги не очень-то слушались, но я не
обращала внимания на их протест. Испытывать судьбу и терпение
желтоглазого и ходить туда-сюда, выбирая корешок заманчивее, я не
стала. Прикрываясь от механических Наблюдателей белым плащом,
схватила две книги сразу и сунула их в сумку.
Мне опять не поверили. Почему-то. Я
не имела ни малейшего понятия, что знал этот бандитского вида
мужик, но мне не нравилось, что он явно знал обо мне больше, чем я
о нем.
— Это всё?
Правильнее было кивнуть. Но я вдруг
подумала, что он может помочь мне.
Мне нужен был такой, как он. Явный
чужак, выглядевший в беломраморном храме науки так же дико, как
черная ворона среди белых голубей. Если подумать, его мне послали
Хранители! Он отвлечет смотрителя, поднимет на ноги охрану, а на
студентку никто и не посмотрит.
Я покачала головой и жестом указала
в сторону стола смотрителя и наверх.
— Ты хочешь бирюльки похамать?
Понятно, идём.
Мне почудилось, или в его голосе
прозвучало уважение? Хотя нет, наверняка он просто смеялся надо
мной. Бирюльки похамать... надо же. Я кивнула, не поднимая глаз
выше плохо выбритого подбородка с ямочкой в середине. Мужчина, не
произнеся больше ни слова, подтолкнул меня вперёд. И мы пошли...
хамать бирюльки. Я впереди, он держался поодаль — ему без белого
форменного плаща было бы трудно выдавать себя за студента.
Мы вызвали интерес у механических
птиц-наблюдателей. Одна из них встрепенулась и слетела пониже,
поворачивая голову, провожая нас взглядом, заклекотала, привлекая
внимание старого смотрителя, клевавшего носом над книгой за
столом.