Милава задумалась. Вот как птица понимает кто с чем пришел? Да и где взяться такому человеку, что ничего плохо за всю жизнь не сделал? Вон она, даром, что десять раз всего весну встречала, но за ней плохого целый кузовок. Только сегодня утром съела половину туеска с вареньем, хоть матушка и не разрешала. Но оно же такое вкусное! Нет, ее точно в вырийский сад не пустят.
Она увидела, как мать прижала руку к груди, лицо ее посерело. Опять у нее приступ хвори, уже который месяц не проходит. Кашель разодрал женщине горло, красивое лицо исказилось.
— Водички принесу, матушка, — Милава сорвалась с места.
Он не видела, как мать утерла рот концом передника и с ужасом посмотрела на кровавое пятно. Слеза скатилась и капнула на вышитое полотно, как раз на голову жар-птицы, отчего показалось, что и птица плачет вместе с ней.
— На кого ж я тебя оставлю, милая моя? — шепнула она. — Ох, пава ты моя, пава! Была бы ты настоящая, полетела бы в сад, да принесла мне одно яблочко, больше-то не надо. Лишь бы Милаву вырастить, да за хорошего человека замуж отдать, чтоб жила она в достатке и счастье.
Она быстро уколола палец.
— Вот смотри, какая неловкая, передник испачкала, — мать приняла от дочери ковшик с водой.
— Дай, подую, — Милава взяла руку матери: кожа тонкая, все жилочки видны. — У кошки боли, у собачки боли, у паука боли, а у матушки заживи.
— Ишь, ты! — щеки матери порозовели. — И правда, кровь затворила. Умница ты моя! Может, тебе к ведунье нашей в ученицы пойти?
— Нет, я тебе в саду помогать буду. Чтоб он еще краше стал и больше.
Мать погладила ее по голове. Бедное дитя. Не знает, что сад ей одной растить придется. Поманила дочку к себе, наклонилась.
— Слушай, Милавушка, кровиночка моя. Слушай и не перебивай.
Улыбка сползла с лица девочки, она шмыгнула носом.
— Как умру я и положат меня на краду погребальную, ты сильно не горюй, не печалься. Все мы дети божьи, все под рукой пряхи Макоши ходим, как ниточку нашу спряли, так и живем. Батюшка прах мой на жальницу отнесет, но ты горсточку прибереги, да под яблоней, что мы с отцом в год твоего рождения посадили, меж корней закопай. Вот и будешь ко мне — яблоньке приходить, про свое житье-бытье рассказывать, а я листиками буду шуршать, песни да сказки тебе сказывать. Запомнила ли?
Милава кивнула, но губы уже дрожали, в глазах слезы скопились, мать обняла ее и засмеялась.