Вокруг стола восседала весьма колоритная компашка, которую я
мысленно обозвал «революционными матросами». Все они, как и
встретивший нас дядя Женя, были в тельняшках. Даже женщина. «Судя
по всему, это и есть та самая Света», — подумал я. Это была реально
страшная бабища. С всклокоченными волосами, повязанными косынкой,
рот какой-то кривой, а в углу рта дымилась беломорина. Всего в
комнате вместе с Женей было пять человек.
— Это вы что ли музыканты? — спросил молодой дядька с серьезными
лицом и непослушным чубом надо лбом. Из-за этого чуба он выглядел
чертовски комично.
— Да, мы музыканты, — сказал я, широко улыбнувшись. — У нас даже
кассета есть!
— Кассета — это хорошо, — пробубнил молодой парень, почти мой
ровестник. От радости у меня даже сердце быстрее застучало. Потому
что это был Сашка. Один из закадычных приятелей моего
прошлого-будущего. Познакомились мы с ним, правда, много позже, уже
в двухтысячных. Но о своей юности он много и охотно рассказывал. И
вот сейчас я получил возможность увидеть его рассказы, так сказать,
в натуре.
— Дядя Женя, мы бы хотели… — начал Бельфегор.
— Да вы садитесь, давайте, — серьезный «матрос» с чубом похлопал
по свободному стулу. — В ногах правды нет. Чаю хотите?
— Не откажемся, — кивнул я и занял один из стульев. — У меня,
кстати, к чаю имеется кое-что…
По тем же самым рассказам Сани я помнил, что эта их компания
радиолюбителей была категорическими трезвенниками. Ни-ни, ни под
каким видом! Курили как паровозы, а вот алкоголь отрицали. Так что
в качестве «универсальной валюты» водка тут никак не годилась. Я
положил на стол коробку «птичьего молока» и пачку фигурного
импортного печенья.
— О, это дело! — оживились «матросы».
Саня, как самый молодой, метнулся к маленькой электрической
плитке и водрузил на нее пузатый эмалированный чайник.
Вот, значит, как выглядит редакция первого в России частного
радио… Колоритно, ничего не скажешь. И насквозь пропитано местным
«дореволюционным» духом. Бельфегор еще пару раз пытался
инициировать разговор о нашем деле, но радийные аборигены пресекли
обе его попытки. Среди них явно было не принято заговаривать о
делах с порога. Сначала нужно было обсудить погоду, цены и
общественные веяния. И только когда первая чашка чая была допита,
можно было переходить к сути вопроса.