— Да что вы, право, заладили — девственница, девственница! — с
досадой поморщилась я. — Как будто это так уж важно!
— Очень важно, Марта. Вы не мать этих детей и даже не вдова. Вы
и женой-то ничьей не были. И у вас, как я полагаю, тот самый
наследник государев. Вы — участница заговора? Похитили ребенка и
скрываетесь? Но для чего бунтовщикам наследник? Шантаж? Не думаю.
Государь еще довольно молод. Возьмет новую супругу, нарожает еще
наследников. Возможно, он привязан к своему сыну, но это вовсе не
повод идти на какие-то уступки.
— Звучит, конечно, любопытно, — усмехнулась я, с аппетитом
доедая ватрушку и потирая занывшее колено. — Но тут есть некоторые
неувязки. К примеру, детей-то двое. И если уж я связана с
заговорщиками, зачем нужно работать в таверне с утра до ночи? Уж
подельники смогли бы обеспечить мне некоторый комфорт.
— Верно, — кивнула Синегорская. — Так откуда у вас второй
ребенок? И каким образом княжна Матильда Снежина стала вдруг вдовой
Мартой Плетневой?
Пять месяцев назад
Я проснулась от ужасного шума. В первый момент мне показалось,
что стены рушатся, что пол шатается подо мной. Вскочила,
закашлялась от клубов пыли и черного дыма. Снова раздался грохот,
гудение, истошные, полные животного ужаса крики. И выстрелы —
словно в дворцовом парке шла охота.
Взрыв — четко поняла я.
По стене спальни растекалась большая трещина, люстра угрожающе
шаталась. В разбитое окно врывался ветер и дым. Я спаслась только
потому, что спала в алькове — постель моя находилась в нише
толстой, капитальной стены. Меня даже не задело осколками
стекол.
Стекла! Если бежать босиком, то можно порезать ноги, нужна
обувь. Паники не было, страха тоже. Мысли были по-военному четкие.
Найти ботинки, натянуть их. Накинуть на плечи халат. Подождать,
пока немного рассеется пыль и дым. Потом — бежать внутрь, к
государыне.
Вот уже четвертый год я служу во дворце фрейлиной молодой
государыни Елизанны. Когда наш государь изволил жениться во второй
раз, я как раз переживала разрыв помолвки. Происхождение у меня
самое подходящее, внешность вполне привлекательная, возраст не
критичный — я подала прошение через отца, и меня пригласили во
дворец. Государыне, которая оказалась на сносях (наш правитель,
по-видимому, изволил жениться на своей фаворитке после того, как
целители твердо убедили его, что она ждет именно сына), я
понравилась. Мне она тоже была симпатична: молодая, очень
хорошенькая, мягкая и застенчивая. Такая не станет яркой
политической фигурой, что, без сомнения, очень радует государевых
прихвостней. Зато она легко родила сына, чего ее предшественница
сделать не смогла, и стала прекрасной и ласковой матерью. Каждому
свое, как говорится.