Если бы шторм не поутих с появлением первых лучей рассвета, то
Илас бы соскользнул с брёвнышка в море и утонул, но буря
утихомирилась. На рассвете буйные волны становились меньше и
меньше, разгладившись на водной глади. Штормовые ветра улетели
вдаль моря, скрывшись за горизонтом, озарившемся первыми солнечными
лучами восхода.
У побережья задул лёгкий тёплый ветер. У берега около скал и над
водой залетали птицы. Звёздный небосвод сменился ранним ясным
небом.
Тихими волнами брёвнышко с юным эльфом выбросило на песчаный
берег, усеянный самоцветными ракушками. Илас чудом спасся,
выбившись из сил и уснув от усталости на берегу возле высочайших
скал.
часть 2 главы
Иласу снился сон о Тихой Равнине, о юных друзьях и мудрых
родителях, с которыми он веселился под солнечным небом и играл в
прятки в Безмятежном лесу, где росли Древа Жизни - так эльфы,
жившие в смешанном лесу, называли древние деревья, возраст которых
по поверьям эльфийских друидов превышал тысячелетия.
Добрый сон эльфику даже показался явью, но это было всего лишь
сновидение об изобиловавшем жизнью родном крае, куда Илас не доплыл
на паруснике, утонувшем во время шторма.
Внезапно сон прервался темнотой, словно в небе над Безмятежным
лесом закружил гигантский ворон, затмивший чёрными крыльями
солнечный свет. Илас через сон почувствовал, как будто кто-то
постукивает его по голове, пытаясь выдрать волосы, проковырять кожу
и череп, как зелёный дятел стучит клювом по древесному стволу.
Со стуком одновременно появилась усилившаяся боль, от которой
Илас быстро проснулся и, лёжа на берегу, пятками и пальчиками ног
почувствовал тихие волны, лёгким ветром накатывавшиеся на
ракушечный пляж, где кроме него и птиц никого не было.
Юный эльф открыл глаза, увидев перед носом крылья берегового
крупного ворона, спутника кровавого поля, усеянного мертвецами
после брани. Ворон сидел на его черноволосой голове, с каждым разом
сильнее клюя чёрным клювом. Эльф отмахнулся левой рукой и, опираясь
на правую руку, привстал, перекатился на спину, отогнал ворона.
— Прочь улетай, чёрный ворон! — Илас вскричал вздрогнувшим
голосом, рукой в песке нащупав палку, которая оказалась вовсе и не
палкой, а костяшкой. — Я ещё не мертвец, чтобы клевать мою плоть! —
буркнул он, встав на ноги и распрямившись во весь маленький
рост.