Да, я рисковал в этом случае тем, что, могу вновь оказаться
лагере, но с другой стороны, в моей, именно в моей памяти
промелькнул эпизод из его рассказов, когда после награждения
Сталин, который лично поздравлял всех отличившихся в Гражданской
войне, спросил у деда, чего бы он хотел лично для себя, назвав при
этом два возможных варианта развития событий. Именно тогда дед
выбрал Высшую Ленинскую школу. Возможно, если бы он ответил иначе,
все сложилось бы по-другому. Ведь, по его словам, Сталин был
несколько недоволен его ответом, и это было достаточно отчетливо
заметно, но тем не менее выполнил его пожелание. Правда после,
наверняка ему докладывали об дедовом аресте, но он не пошевелил
даже пальцем, чтобы разобраться в этом. Это, пожалуй, был шанс,
крохотный, почти невероятный, но шанс, изменить судьбу, и заставить
пойти ее по другому пути.
И тогда может не будет лагерей, штрафбата, не будет запретов, да
и вообще жизнь пройдет иначе. Я ничего не имел, против моей
бабушки, которая в этой реальности, может не стать моею женой, и
наверняка, в этом случае на свет вместо моей матери, а следом и
меня, появится кто-то другой, но уж очень не хочется повторять
путь, которым прошел мой дед. Нет никакого желания попадать за
решетку из-за анонимки, в штрафбат, из опасения, как бы чего не
вышло, всю жизнь отмечать своё присутствие в милиции, из-за чужих
амбиций, и в итоге уйти из жизни раньше времени, оставшись в полном
одиночестве.
Того же Павла Рычагова, которого до этого дня я видел лишь
однажды на какой-то довоенной фотографии, сейчас признал сразу же,
как только он возник в дверях моей комнаты. Правда здесь его звали
Пабло Паланкар, а между собой вообще Павлуша или Павлик, да и ко
мне чаше обращались в русском аналоге моего имени, но так или
иначе, память не подвела, если слегка задуматься, то в сознании,
тут же всплывали все детали недавних поломок, и я мог практически с
закрытыми глазами опознать их и сказать, как называется та или иная
деталь двигателя. В общем с этим никаких проблем не
наблюдалось.
А дальше началась обычная рутина. Я хоть и числился мастером
технической службы аэродрома, но вкалывать приходилось, как бы не
больше остальных. По малейшим сомнениям вызывали именно меня и
приходилось самому лезть в поврежденные в бою двигатели выискивая и
устраняя поломки. К вечеру, я выглядел чумазым как черт. Но зато
после моих рук, моторы самолетов работали как часы, не вызывая
никаких нареканий со стороны пилотов.