С документами все вышло вполне удачно, на том празднике я даже
занял второе место, правда по достижении совершеннолетия, меня мог
ожидать призыв в местную армию, причем почти одновременно с обеих
сторон границы, ведь у меня имеются и документы, говорящие о том,
что я гражданин СССР, но пока это мало кого волновало, до этого
момента было еще три года. А сейчас совершенно не волнует уже меня,
потому что мне придется покинуть и Союз, и скорее всего Монголию,
причем, как можно быстрее. Пока же склонившись над картой, мы
вдвоем с дедом прокладываем маршрут, обсуждая между собой, куда
именно мне лучше всего податься.
Вообще-то судя по уверенности деда, рано или поздно, но это
вполне могло произойти. Причем дед сразу объявил о том, что, можно
сказать если и не готовился к подобному, то уж наверняка
предполагал, что такое вполне может случиться. И потому, для этого
у него имеются все запасы. Все это меня очень удивило, и поэтому я
тут же спросил у него, а в чем-причина-то подобного?
- Да в общем-то все достаточно просто. Вспомни, ведь я покинул
Испанию, именно для того, чтобы посвятить свою жизнь борьбе за
коммунистические идеалы. Как итог этой борьбы, меня по какому-тот
доносу отправили за решетку, а ведь я воевал на стороне
Республиканцев, и даже к тому моменту имел награду, орден боевого
красного знамени от Советского Союза, которую вручил мне лично
товарищ Калинин. Но поверили обычной анонимке, объявили меня
шпионом, работающим на фашистскую Испанию, и отправили ни за что,
за решетку.
- В то время, многих отправляли ни за что, тут ничего не
поделаешь. Время было такое, хотя я тебя понимаю.
- Понимает он! Ты думаешь на этом все завершилось? Как бы не
так. Как только меня призвали в армию и отправили на фронт, уже
через месяц я стоял навытяжку перед представителями НКВД, и пытался
доказать, что мое имя исправил не я сам, пытаясь уйти от какой-то
там мифической ответственности, за неизвестные мне преступления, а
обычный полуграмотный писарь-красноармеец, из лагеря в который меня
отправили по приговору трибунала, который не знал, как правильно
записать мою фамилию, и потому, поэтому переделал ее на русский лад
назвав меня Петром Пименовым. Но меня мало кто слушал, и потому
войну я начинал именно в штрафном батальоне, в который меня
отправили под предлогом того, что я якобы собирался дезертировать с
поля боя и переметнуться на сторону врага, а до этого по каким-то
неизвестным причинам сменил имя.