Вадим уже забежал в соседний двор с детским садом, где сейчас
находилась его дочь. К счастью, этот двор не оказался на пути
выбравшихся из кокона атакующих тварей — здесь их было совсем
немного. Выскочив из-за угла, Вадим увидел перегородивший ворота
детского сада полицейский УАЗ с мигающим проблесковым маячком.
Рядом, в россыпи латунных гильз, лежало два изорванных тела в серой
форме. Последний оставшийся в живых полицейский — невероятно
толстый сержант, с розовыми бульдожьими щеками, одна из которых
была разорвана до кости, отступал к дверям детского садика,
отчаянно отстреливаясь.
Перехватив оружие, Вадим торопливо его осмотрел — «Коготь-3М»,
легкая штурмовая винтовка, стандартное вооружение пилотов
тактической авиации. Индикатор на рукояти коротко мигнул синим, не
создав отблеска света. Вадим только порадовался, что приобрел
статус кандидата на имперское гражданство, сдав биометрические
данные в банк ДНК — иначе пользоваться имперским оружием он бы
просто не смог.
Вскинув винтовку к плечу, Вадим попытался приноровиться к
оружию. Прицельная планка отсутствовала — стрельба из винтовки
осуществлялась в интеграции с прицельным комплексом, но его сейчас
у мужчины не могло быть в принципе — поэтому приходилось исходить
из наличных возможностей.
Между тем у входа в детский сад полицейский, выпустив за
несколько секунд длинной очередью последний магазин, перехватил
короткий автомат и от отчаяния швырнул его в неумолимо наползающих
тварей. Глухо закричав, сержант закрыл глаза — чтобы не видеть
последнего удара. Зашелестели, раскрываясь, стремительно
приближающиеся жвалы — но тушу ближайшего членистоногого откинуло
попаданиями — Вадим начал стрелять. С пронзительным звуком
импульсные заряды рвали тела чужих, прошивая хитиновые панцири
насквозь и взметаясь крошкой стен.
Полицейский обессиленно рухнул на колени, но Вадим был уже рядом
— сунув ему в руки свой дробовик, он рванул сержанта за плечо —
коротко крякнув, сплюнув густую кровь, тот поднялся.
— Держи дверь! — Вадим бросил истекающему кровью полицейскому
коробку с патронами, уже забегая по лестнице. Когда он вломился в
группу, воспитательница — совсем молоденькая девушка — пронзительно
закричала от испуга, а следом заголосили и собравшиеся дети. Вадим
коротко осмотревшись, представил себя со стороны — порванная,
сточенная во время полетов об асфальт в клочья одежда, сожженные
кислотой рукава и кожа на руках, окровавленное лицо. Только теперь
он почувствовал, что горячие струйки все еще стекают по щеке на шею
из разбитой брови.