‒ Если не любо мне в зад смотреть,
иди первым.
‒ Э, дорогой, мне лучше, когда все на
виду. Пойду первым, мне и вперед смотреть, и на тебя
оглядываться.
‒ А что на меня глядеть? Я не девка
панельная.
‒ А сегодня сто двадцатое число.
Раненый не может заботиться о себе.
Я сомневался в честности Альта, но
весомых аргументов не имел. После выброса карта аномалий
изменилась. Примеченное Альтом по пути в Припять утратило ценность.
Сталкер вполне мог использовать меня как «отмычку». Оставалось
полагаться на собственное чутье.
‒ Да неужели ты не можешь идти
быстрее? ‒ не переставал возмущаться Альт.
‒ Тише едешь – дальше будешь.
Усохни.
Я перестал воспринимать сигналы за
спиной. О тыле позаботятся Альт с Миледи. Моя задача – не попасть в
силок Зоны. Славно ощущать себя дичью.
Рядом в ствол ударила пуля. Я
обернулся, Альт опустил автомат.
‒ Ты идиот?! ‒ заорал я.
‒ Я тебе кричу, кричу – ты не
слышишь. Аномалии – не мыши, они повсюду. Подними голову.
На расстоянии вытянутой руки с ветки
дерева свисала толстая плотная паутина. Передо мной ясно встали
лица военсталов: спокойное – Горбатого, хитро улыбающееся –
Стельмаха, простоватое – Левши, юношеское – Гнома, наплевательское
– Перца… Не думал, что буду скучать по ним, а поди ж ты, защемило
сердце. Койка на «Агропроме» вспомнилась, запах пота в располаге. Я
крепко зажмурился и резко открыл глаза – картинка разрушилась. Зона
– не место для ностальгии.
‒ Ну, заметку сделал, идем дальше, ‒
подгонял Альт.
Я посмотрел на распятье, болтавшееся
на запястье. «Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются
стопы мои».
Теперь взгляд блуждал повсюду:
скользил по снегу, спотыкался о черные стволы, цеплялся за ветки,
даже те, что были достаточно высоко. Где-то снег придавлен
невидимым шаром, где-то оплыл от жара, где-то снежинки выстроились
спиралью. Прав был Леха: зима значительно облегчала пребывание в
Зоне. Только мочала заранее заметить трудно. Белые, они сливались
со снегом. Раз мы зашли в тупик: паутины висели куда ни глянь – ни
подлезть, ни просочиться. Пришлось возвращаться и брать
восточнее.
Лесу не было ни конца, ни края. Тело
охватили разбитость, усталость. Дыхание сбилось.
‒ Меньше километра, говоришь? ‒
раздражился я.
‒ Это Зона, друг, ‒ пожал плечами
Альт. ‒ Тут не о чем нельзя говорить с уверенностью.