‒ Живой? ‒ не поверил он глазам.
Ох, как они забегали, засуетились!
Зазвенели пробирки, защелкала клавиатура. Герман подсоединял
проводки к уродливому черепу излома. Новиков вертелся у
компьютеров. Озерский готовил шприцы для взятия анализов и шприцы с
Бог знает чем. Обо мне забыли. Я был лишним. Я громко кашлянул – не
помогло. Прокашлялся еще громче. Озерский на миг удостоил
вниманием. На миг, я и пикнуть не успел.
‒ Надеюсь, вы не забудете о данном
обещании? ‒ надрывая саднящую глотку, спросил я. ‒ Телепатия – это
многообещающе, но следовало бы сначала закончить первое
исследование.
Казалось, мои слова потонули в
пустоте. Оставалось надеяться на порядочность и память ученых.
Из бункера я вышел раздраженный и
злой.
‒ Что-то случилось? ‒ встревожился
Альт.
‒ Надеюсь, что нет.
‒ Бог мой, как тяжко ожидание! ‒
воскликнул я, облокотился о стол и подпер рукой голову.
Эксперимент ученых над приматом
закончится не ранее, чем через два дня. Времени предостаточно.
Чтобы не тяготиться бездельем, я занял себя поисками артов. Уже с
утра отправился с Альтом к фабрике-кухне на окраине Припяти и
прилично обогатился. Самый клад оказался в подвале, куда до нас
никто то ли не догадался, то ли не отважился слазить. Хоть теперь
для меня арты значили не так уж много, при их виде душа по-прежнему
трепетала. Во мне пробудился коллекционер. Набив контейнеры, мы
вернулись на Янов, прикупили горячих напитков, сигарет, закуски и
осадили столик в углу. Я сел так, чтобы видеть оба входа. На всякий
случай.
Альт налил по сто грамм, спросил:
‒ Хочешь историю?
Мне было все равно, кого и что
слушать, потому я кивнул со словами:
‒ Давай, Сократ, мочи.
‒ Это Путин мочит, а Сократ
доказывает путем конструктивного диалога ошибочность суждений
оппонента.
Я поднял брови, взглянул на Альта
исподлобья. Водка на сталкера действовала своеобразно. Если
большинство мужиков от нее глупели, то Альт становился
академиком.
‒ Слушай, короче. Жил в одно время
ходжа Насреддин – хитрый малый. Простой, как валенок, но мудрый,
как Пророк Мухаммед. Многим помогал делом или советом, только имел
неудобную прихоть: какую вещь не попросишь, он велел прийти за ней
завтра. Как-то его спросили, почему он такой вредный. Ходжа
ответил: «Я не даю просимое сразу, чтобы просящий осознал цену
получаемого».