‒ Его звали Маляр, ‒ скорбно сказал
дед Иван.
Я обернулся: в глазах старика
читалась нестерпимая тоска по ушедшему.
Как же я обрадовался голосу Артема!
Точно фронтового товарища встретил. Умей плакать, прослезился бы.
Нахлынули воспоминания из прошлой жизни. Да, из прошлой. Все, что
было до Зоны, казалось отдельной жизнью, в которую уже не верилось.
Через трубку из родной дали до меня донесся нежный запах прохладных
ладошек Люды, щека дернулась от неожиданно ощутимого
соприкосновения с мягкой щекой Машки, пахнущей парным молоком и
детским шампунем. Перед глазами встали серые неприметные улочки
Брянска. Никогда не думал, что буду по ним скучать.
Артем еле дозвался до меня. Я провел
по лицу ладонью, смел с него ностальгические переживания.
‒ Тёмыч, нужна твоя помощь.
Я по-военному быстро ввел друга в
курс дела: есть лекарство для Люды, жду в Белоруссии, в Гдене,
поспеши. Артем начал задавать много лишних вопросов, я не ответил
ни на один.
‒ Тём, потом, при встрече. Выезжай,
жду.
‒ Совсем ничего не расскажешь?
‒ Как Люда?
Молчание.
‒ Держится, ‒ по интонации я понял,
что жене совсем плохо.
‒ А Машка?
‒ Машка всех нас переживет, ‒
оживился Артем.
‒ Андрейка присматривает за ними?
‒ Его жена. Он работает.
‒ Ну и ладненько, ‒ вздохнул я. ‒
Крепко жму воображаемую лапу, жду в гости. Давай.
‒ Постой…
Я повесил трубку, иначе разговор
затянулся бы надолго. Стоял, не шевелясь, несколько минут. Ничего
не видел, кроме Люды, прокручивал раз за разом наше прощание друг с
другом. Только бы дождалась…
До чего же хороша русская баня!
Особенно после долгих скитаний и лишений. Я самозабвенно тер
мочалкой и пемзой свою заскорузлую шкуру, с удовольствием отмечая
на ней темные катышки. Грязь из распаренной кожи вымывалась,
выдиралась, выскребалась. Казалось, радиация въелась в нее, и я
пытался добраться до каждой поры. Глядя на меня, наверное, можно
было подумать, что я хочу сбросить кожу.
Как же давно я мечтал хорошенько
помыться! Даже на агропромовской базе в моем распоряжении был лишь
быстрый душ с теплой, а то и вовсе ледяной водой. Когда дед Иван,
морща нос, сообщил, что на задворках стоит баня, я почувствовал
себя миллионером. Ох, как я хлестал березовым веником Альта!
Заставил вспомнить всех прародителей до пятого колена. Сталкер
потом пытался отыграться, но я только довольно кряхтел.