— Наверное, ты подразумевала епитимью? — Джавин уже и самой
стало интересно, чем все закончится, — схима — это ж монашеское
одеяние такое? — она вопросительно посмотрела на Сина.
Тот пожал плечами.
— В любом случае звучит очень по-жречески, — сказал он, — ты
это, не перебивай. Я вообще-то слушаю. Что делать-то надо, о
жрица?
— Любиться и целова-аться! — торжественно провозгласила
брюнеточка, окончательно расползшись по дивану, — Ну, вы заняты,
полюбиться не успеете. Целуйтесь, и-ик… ли я закричу.
— Ох ты ж божечки, — вздохнула Джавин, — какое же ребяче…
Ее вдруг подгребли за талию, и она осеклась, замерла, закрыла
глаза, как положено в таких случаях.
Прохладные губы осторожно, почти невесомо коснулись ее лба, и
руки на талии исчезли. Она открыла глаза, чтоб увидеть удаляющуюся
спину. Разъяренная, повернулась в брюнеточке: что, довольна? Джавин
поцеловали! В лоб.
…в лоб?
В лоб?!
— Я тебе что, покойник?! — рявкнула Джавин, — А ну, а ты
куда!
Брюнеточка на диване заливалась смехом, молотя изящными ножками
по подушкам.
Джавин яростно выдохнула сквозь сжатые зубы, решительно
развернулась и пошла по коридору налево, к комнатам маман.
Вот сейчас она этого гастролера задержит, дотащит до участка,
заполнит бумаги, немного остынет…
И выдаст этому придурку свою холодную месть!
В храме любви и разврата!
Целовать! Человека! В лоб! Когда человек уже губы раскатал!
Это подло и незаконно!
Схимник несчастный! Ну ничего, один раз она эту мантию с него
уже сняла, снимет и еще раз. Пусть не сомневается!
Она коснулась прохладной фарфоровой рукой лба, приложила тыльную
сторону ладони к пылающей щеке, не давая ей дернуться в
раздражении.
Говорили ей подруги, нет у личей ничего святого…
Где-то там, за спиной, все смеялась и смеялась маленькая
жрица.
Лучшие номера в препоганейшей гостинице в Сараге, большом селе в
дне пути от Либена, оказались не сильно лучше худших.
Херк ворочалась на жесткой кровати и никак не могла заснуть.
Ей чудился шелест мышиных лапок за стенкой, от дурного
предчувствия клопов по-настоящему чесалась то нога, то рука.
От подушки едва уловимо пахло затхлой сыростью.
А потом и вовсе Херк услышала звук крадущийся шагов, все ближе,
ближе к ее двери. Не хватало еще, чтоб ее решили обокрасть!
И как только пробрался сюда, наглец!
Охрана расположилась в комнатах на нижнем этаже. Она всегда
считала своих воинов достаточно профессиональными, чтобы не
допустить к ней вора, и вот, посмотрите только! Крадется...