Он поставил подсвечник на пол.
— Позвольте, я подсажу вас первой, ваша светлость.
Чтобы она могла присмотреть за мальчиком. Что ж, разумно.
— Дозволяю.
Он поднял ее, казалось, и вовсе без усилий.
— Какая вы легкая, — сказал он лукаво, — не следует ли вам
сменить повара?
Херк фыркнула. Сказал бы это кто-то другой, она сочла бы этот
комплимент неуклюжей лестью. Но тихий голос Чайду заставлял Херк
вслушиваться и различать искренность даже в самых истрепанных и
пустых фразах.
Чайду помог подняться мелкому, одном плавным движением взлетел
на крышу сам.
Достал из сумки, которую вечно носил через плечо, клетчатый
плед, расстелил его на крыше. Уклон ската позволял сидеть без
опаски свалиться, но он все же не отпускал мальчишку дальше, чем на
расстояние вытянутой руки.
Бросил взгляд на сорочку Херк, покачал головой, снял с себя
куртку, и набросил ей на плечи.
— Вы так замерзнете, герцогиня. Почему ничего не сказали?
Херк пожала плечами.
— Это достаточно плотная сорочка, — ответила она, усаживаясь на
плед и неловко обнимая мальчишку, мигом угнездившегося под боком, —
ты только посмотри на эти рукава! В два раза толще твоих. Я как-то
и не подумала, что мне должно быть холодно.
Она предпочитала рационально расходовать ресурсы, поэтому
накинула край слишком большой для нее куртки на пацана и прижала
его поближе, чтобы хватило обоим.
— Должно быть холодно? — переспросил Чайду. — Мне
казалось, и неразумным, и разумным существам либо холодно, либо
нет. Что значит «должно быть» и «не должно быть» холодно? Разве
можете вы запретить себе чувствовать холод?
— К сожалению, — задумчиво ответила Херк, — не могу. Но должна,
если на то возникнет такая необходимость.
Чайду недоверчиво покачал головой.
— Не понимаю, — тихо сказал он, и тоже сел рядом с ними, —
впрочем, это мне здесь надлежит учить новому, разве могу я
требовать от Вашей Светлости объяснений? Юный господин, не укажете
ли, где, вы полагаете, находится созвездие Перепелки?
Юный господин указал, указал, конечно же, неправильно.
Чайду поправил. Совсем не обидно как-то, как будто нет ничего
такого уж ужасного в том, чтобы ошибаться в выученном
материале.
Как будто ошибаться и вовсе нормально.
Нет, Херк учили совсем не так.
Когда Херк учили, ей вовсе не хотелось смеяться.
А Чайду смешил, и увлекал, и рассказывал, обнимая ладонями
звездное небо, как будто может просто взять его — и подарить, и
мальчик рядом с ним смеялся и тянулся к этому небу, и Херк невольно
смеялась тоже.