В этом было что-то будоражащее, почти запретное: сидеть на крыше
в чужой куртке и неистово ликовать, когда небо пересекла первая
падающая звезда.
Полночные воришки украли ее, чтоб подарить ей ночь. Чайду,
«немножко волшебник», наколдовал ей чудесный сон.
Жаль только, за ночью наступит день, и придется просыпаться.
После ночного приключения мальчишка и впрямь вырубился, стоило
только карете тронуться. Бухнулся стриженым затылком Херк на колени
и засопел, слегка приоткрыв рот.
Херк осторожно поправила ему челюсть, как спящему котенку, в
несмелой надежде, что он так хотя бы не обслюнявит ей подол.
Чайду сделал движение, как будто готов переложить ребенка, но не
очень убедительное.
А Херк не стала настаивать.
С мелким на коленях трудно было бы разложить бумаги. Да и,
честно говоря, от бесконечного чтения на ходу ее давно уже слегка
укачивало, и идея немного отложить свои несрочные обязанности под
таким благовидным предлогом была очень заманчива.
Так что Херк отвернулась к окну и погрузилась в медитативное
созерцание придорожных деревьев.
Из полусонного транса ее вывел тихий голос Чайду.
— Вижу, вы сегодня бодры. Смогли ли вы выспаться? Сегодня мы
вернулись поздно.
Она повернулась к нему с неожиданным для себя энтузиазмом.
На свете мало было существ, с которыми она хотела бы
разговаривать в ущерб отдыху. И Чайду как-то удивительно быстро
стал одним из этих существ.
— Да, я чувствую себя бодрее, чем когда-либо. Мне этой ночью
совсем не снились эти сны...
Херк осеклась.
Как легко она сказала Чайду про сны. Не хватало ещё выболтать,
что в этих снах происходит.
— Сны? — подобрался Чайду, — эти сны, они вам... Неприятны? Я
могу сделать так, чтобы они прекратились вовсе, только скажите. Я
же... — он улыбнулся, но в улыбке этой чувствовалась непонятная
горечь, — немного волшебник.
— Неприятны... — пробормотала Херк, — должно быть...
— Ну вот, ну вот, ну вот вы опять... «Должно быть». Я вовсе не
понимаю вашего должно быть! — нахмурился Чайду, — Так сны вам
неприятны или только «должны быть» неприятны?
Херк пригладила волосы, неосознанно коснулась губ, и снова
отвернулась к окну, надеясь, что Чайду не разглядит ее внезапный
румянец.
— Они... Они просто странные. Я не знаю. Я не знаю, как должна
реагировать, и это пугает.
— «Должна», опять «должна»! Ваша Светлость, реагируйте, как
хотите, — раздраженно сказал Чайду, — это ваши сны. В вашем сне все
покорно вашей воле, помните это. Стоит только захотеть — и все
закончится.