После долгой рабочей недели, проведенной в продуваемом всеми
осенними ветрами здании стражи, к ней неумолимо, как вся водная
стихия, подступал насморк. А ей нравился новый запах и вовсе не
хотелось все просвистеть заложенным носом!
— Пчхи!
На лоб легла прохладная ладонь. Не такая ледяная, как ее
искусственная рука, когда она зимой возвращалась с улицы, просто...
Прохладная.
— Ты заболела? — он с беспокойством оглядел ее кокетливый
халатик, вот ведь не зря прикупила недавно, шелковый, тоже черный,
с огненными драконами и золотой искрой. Скользнул пальцами по
голому плечу, подтягивая слегка сползший ворот. Сделал движение —
отдать пальто...
Ну хватит уже, сейчас, чего доброго, пойдет искать шапку!
— Нет, просто с улицы пришла, — Джавин всё-таки ухитрилась
отобрать у Сина пальто и даже повесить его на вешалку, и теперь
пятилась к кухне, на которой простывал так и не разожженый
камин.
— Точно?
— Не волнуйся, это не заразно. — она задумалась, — Или не
смертельно.
Син улыбнулся.
— Мне поздновато об этом волноваться, не находишь? С чего ты
вообще начала про смерть?
Он обогнал ее, подхватил со стола спички и чиркнул по коробку.
Огонь осветил его серьезное лицо, заплясал в синих глазах.
Затрещали щепки растопки.
— Черный — цвет траура.
Син оглядел свой наряд с видом весьма озадаченным. Бросил
недоверчивый взгляд на халатик Давин, скользнул по рисунку
огненного дракона от покоившейся на груди морды вдоль чешуйчатого
тела до талии и по хвосту до бедра, увлеченно разглядывать ее голые
ноги. Правда, почему-то у него от этого осмотра родился вопрос, а
не комплимент.
— Разве не белый?
— Белый — цвет невесты.
Он подбросил в топку несколько толстых поленьев, подвинул
кочергой.
— Правильно, потому что невеста умирает для своей семьи и
переходит в новую, — согласился он, явно всячески эту мысль
взвесив.
По лицу его пробежала тень — или, может, это неровный свет
камина сыграл с Джавин такую шутку?
Жуть какая: что же это, в его мире, в его эпоху женщины выходили
замуж в саване? Ну и мерзкое же время это было, чтобы в нем жить.
Хорошо, что уже прошло.
Безвозвратно.
И Син живет здесь, с ней. Никаких саванов, только халатик и
больше ничего.
— Чая хочешь? — предложила Джавин, привычно подхватив позабытый
на плите заварочный чайник. — Есть чабрец, ромашка...