– Этот изумруд стоит немногим дороже, чем Собор Непорочного
Зачатия Пресвятой Девы Марии и Святых Филиппа и Иакова…
– Это главный столичный собор Уругвая, – тут же пояснил князю я.
А викарий продолжил:
– Мы желали бы подарить его вашему императору и надеемся, что
небольшой особняк в качестве ответного дара…
– Граф, – не дал викарию договорить князь, – я не уверен, что
подобрать должный особняк у меня выйдет уже сегодня, но я с
радостью приму ваше посольства у себя дома. А завтра, или в крайнем
случае послезавтра вы обретете то, что делаете.
– Спасибо за приглашение, но мы, пожалуй, еще некоторое время
пробудем на нашем корабле. И прошу не обижаться, я всего лишь
исполняю обет, а пресвятая дева скорее всего не обрадуется, если я
его нарушу. Поэтому мы вас сейчас покинем… а если вы найдете способ
ускорить мою аудиенцию с императором…
– Безусловно, безусловно, я сделаю все, что будет в моих силах.
Единственное, о чем я вас хочу попросить, так это переставить ваш
корабль к Дворцовой пристани.
– Так мост мешает.
– Мост ночами разводится, я распоряжусь сегодня его пораньше
развести…
Ну да, ради огромного изумруда можно и мост развести, и даже
особнячок у кого-то забрать: про особняк мне гонец от князя сообщил
уже на следующее утро часам к десяти, причем особо подчеркнул, что
освободят его «нынче же к вечеру». Нехилый такой особнячок,
трехэтажный – и к нему можно вплотную яхту мою по каналам каким-то
подвести. Но это было лишь мелким достижением моей дипломатии (а
точнее, изумрудной дипломатии викария Пастора). А по-настоящему
важным было то, что Павел Васильевич сообщил, что «император меня
ожидает» уже послезавтра. Поэтому спать я отправился, прияв
«снотворную таблетку»: очень уж переволновался. От разговора с
Николаем зависело, получится ли у меня то, что я задумал – а опыта
разговоров с русскими императорами у меня не было ни малейшего, так
что если я облажаюсь…
Но я все же не облажался, хотя разговор прошел совсем не так,
как я ожидал. Впрочем, все всегда случается не так, как
планируется, так что я даже и не расстроился особо. Просто уже
некогда расстраиваться: нужно начинать работать. И работать уже
по-настоящему…
Встреча с русским царем прошла именно так, как я ожидал: в
большом зале собралась толпа высокопоставленных граждан, из которых
лично я знал только Карла Нессельроде. Не в лицо знал, а просто
фамилия была знакомая – но, когда мне его представили, лицо его мне
очень не понравилось. Затем Пастор меня официально представил (и
для царя уже нашли переводчика), после этого уже я выступил с
краткой речью на тему того, что три могучих державы имеют много
общих интересов и могут в ближайшее время много чем взаимовыгодным
заняться, для чего, собственно, я в России и приехал. Николай тоже
выступил (кратенько так, как я понял, ему весь этот цирк изначально
не нравился и он вообще не понимал, какая польза может быть от
связей с государствами, о которых здесь вообще никто раньше не
слышал), и наконец наступил торжественный момент вручения
императору верительных грамот. Об этом как раз Нессельроде и
сообщил, Николай милостиво так кивнул – и я, изображая из себя
настоящего идальго, подошел в нему и протянул бумажку. Тихо при
этом сказав уже по-русски: