— Чего хотел? — без всякой приветливости спросил старик.
— Я хочу поговорить с братом.
— А кто твой брат?
— Саммер Бронсон, — буркнул я. Будто не знает. За то время, что
он открывает мне ворота, можно и запомнить.
— Причина визита?
— Скажи ему, что пришёл Кит Бронсон.
Старик нахмурился.
— Не думаю, что у господина будет время…
— … принимать кого-то вне расписания, — продолжил я за него. —
Поверьте, как только он узнает, кто пришёл, он обязательно меня
примет.
Вот в этом я железно уверен.
Спустя десять минут старик вернулся, открыл калитку и шагнул в
сторону. На его лице застыла ещё более неприятная гримаса.
Интересно, как брат умудряется заражать всех вокруг себя
неприятием ко мне? Это, наверное, какая-то магия. Иначе я это
объяснить не могу.
Когда я зашёл, старик запер дверь на настоящий массивный
железный засов. После этого он повёл меня внутрь поместья. Или,
может быть, усадьбы — я не знаю, как правильно называются дома
богатых горожан. Я знаю только, что наша лачуга зовётся именно
лачугой.
Меня проводили на второй этаж дома, посадили в коридоре на
деревянную лавку.
— Жди здесь, — коротко бросил старик.
Не то чтобы я не знал, что делать. Я был здесь не в первый раз.
И никогда не приходил по своей воле.
Коридор был тихим и тёмным. Напротив меня возвышалась тяжёлая
деревянная дверь, покрытая лаком. Она выглядела массивной и
надёжной — как будто могла выдержать удар тарана.
В поместье пахло невероятно вкусно: аромат свежей выпечки витал
в воздухе и сводил живот от голода. Я успел позавтракать кашей, но
она у нас была почти каждое утро, а вот выпечка — только по
праздникам и только тогда, когда у нас были деньги. То есть
редко.
Потянулось тоскливое ожидание, во время которого я в очередной
раз напомнил себе, что стоит свыкаться и сживаться с Киттом, не
разделяя «себя» и «его», а то так и до раздвоения личности
недалеко.
С каждой минутой я чувствовал себя всё более заскучавшим, словно
обо мне забыли. Если бы мог, я бы ушёл в медитацию: закрыл глаза и
постарался ни о чём не думать, чтобы скоротать время. Вот только
сосредоточиться здесь было едва ли не сложнее, чем на городском
рынке, где царит громкий гвалт и всюду снуют люди, толкаясь
плечами.
Но всё же я попробовал. Закрыл глаза, постарался очистить разум
от мыслей… и спустя минуту меня выдернули из этого состояния. Мимо
прошли слуги: парочка девчонок и несколько девушек куда старше
меня. Одна из них усмехнулась, другая что-то прошептала ей на ухо,
и обе закудахтали, глядя на меня. В их глазах я видел превосходство
и снисходительность. Желания унизить я не заметил, но всё равно
было неприятно.