«Гениально!» — восхитилась Геката. —
«И волки сыты, и овцы целы. Ну, почти целы».
Я ошарашенно смотрел на Теодора. Это
что же получается? Меня, только что вознесшего его на пьедестал
славы, теперь спихивают обратно в провинцию? К разрушенным селам,
ограбленным крестьянам и… к кому там еще? Ах да, к разбойникам,
которые все это устроили.
«Не расстраивайся, Ваня», — утешила
Геката. — «Зато тебе дали легион! Целую тысячу солдат! Можешь
устроить собственное маленькое царство. Со своими законами. Своими
налогами. И со своим гаремом».
Легион, конечно, вещь хорошая. Но я
как-то не планировал становиться местным атаманом. Я хотел… ну, не
знаю… чего-то большего. Влияния при дворе, близости к императору.
Да власти я хотел банальной. Тот у кого власть в этом мире — у того
и свобода в выборе, в действиях.
«Ох, Ваня, Ваня», — вздохнула
Геката. — «Ты неисправим. Власть, интриги, красивые женщины… Когда
ты уже наконец повзрослеешь?»
Взрослеть я не собирался. По крайней
мере, пока. Но и мириться с таким поворотом событий тоже не
намеревался.
Подвох я чувствовал нутром. Но пока
не понимал, в чем он заключается. Я принял назначение, поблагодарил
императора (сквозь зубы), собрал свои нехитрые пожитки, прихватил
Элизу, Агнора, Бьорна и отправился в путь.
«Не волнуйся, Ваня», — утешила
Геката. — «С твоей удачей ты и из этой истории выберешься. Только
старайся не наделать слишком много детей. А то мне уже имена
придумывать надоело».
Кстати, на счет детей. Я с тобой еще
поговорю на эту тему, вирусная системка.
Интерлюдия. Дворец
императора. Неделей ранее.
Полумрак кабинета императора,
задрапированного тяжелым багровым бархатом, казался еще гуще из-за
клубов табачного дыма, лениво поднимавшихся к позолоченному
потолку. Воздух был наэлектризован напряжением, словно перед
грозой.
За массивным столом из черного
дерева сидел Теодор Второй, беспокойно постукивая пальцами по
полированной поверхности. Напротив него, в глубоких креслах,
расположились трое его ближайших советников: лорд Валентин — хитрый
и пронырливый интриган, графиня Изабелла — холодная и расчетливая
красавица, и Владыка — высокий, сухой старик с проницательным
взглядом. Последний был непотопляем при любой власти.
— Этот мальчишка… — Теодор с досадой
махнул рукой, — он становится слишком… самоуверенным. Народ его
полюбил, армия его уважает… Это опасно.