— Оставьте в покое бедного Карла, ребята, — вклинился в ее мысли голос Джанго. — Лучше скажите: кто-нибудь знает, что за девчуля танцует с Аданом? Такие у нее… глаза красивые. Я прям засмотрелся, как она ими… вращает туда-сюда.
Рутгер и Карл незамедлительно повернулись к танцполу. Моника же, напротив, уставилась в сторону, с тоской думая, что сейчас будет вынуждена слушать типично мужские шуточки уровня ширинки, которые вынести будет крайне сложно. И не потому, что пошлятина, а потому что про Леона. Рутгер присвистнул. Карл протянул долгое «ооооо», а потом с притворным ужасом сообщил:
— Мамочка, роди меня обратно! Вы только посмотрите на это! В последний раз я видел такое на мальчишнике у одного моего приятеля, который решил как следует оттянуться перед началом семейной жизни. Ох и девки там были…
«Мне надо вот прямо сейчас развернуться и уйти», — уныло подумала Моника.
— Уоу, цыпочка! Такую красоту да мне бы в ладони, а ножки на…
— Эй, утихомирься, Карл, — оборвал его Рутгер. Моника подняла голову, удивленная резкостью в его голосе. Тот встретил ее взгляд и тут же вновь повернулся к Карлу. — Включи мозг, парень: Моника, конечно, своя в доску, но не до такой же степени!
Моника не знала, что и думать. Она действительно делала все, чтобы стать для коллег «своим парнем», доказать то, к чему и стремилась все время после развода: свою способность быть сильной и независимой, справляться даже с такой непростой, в общем-то совсем не женской работой пожарного наравне с мужчинами. Но сейчас сказанное Рутгером заставило ее почувствовать себя в их компании неловко. Просто потому, что вдруг накатило осознание очевидного: что бы она ни делала, в ней все равно прежде всего будут видеть женщину. Свою в доску, человека, который профессионально все сделает как надо… Да что там: с которым все они не раз мылись в общей душевой, которая в пожарной части была одна на всех, а потому называлась модно — гендерно нейтральной. И как теперь в нее ходить с этим внезапным осознанием?..
С другой стороны, это ведь нормально, что в ней видят то, что и есть от природы, не так ли?.. Она ведь и сама, оказываясь в той самой душевой, кабинки в которой были разделены обложенными кафелем стенками, но ничем не прикрыты спереди, нет-нет да скашивала глаза на парней. Ну, начала, по крайней мере, после того, как оправилась от первого шока, собрала в кулак всю свою волю и просто вошла в это царство горячей воды и обнаженных мужчин в первый, а потом и в десятый раз. Вошла… и поняла, что ничего ей тут не угрожает, что никто на нее не кинется, не начнет над ней насмехаться. И что, общаясь, смотреть ей там будут только в глаза. Подчеркнуто только в глаза!