У печки хлопотала сухонькая старушка в теплом халате, обмотанная шерстяным платком.
– Апа, – окликнул ее Смагул, – я привел девочку. Она потеряла семью в Степи.
Старушка молча взглянула на Айшу и продолжила мешать варево в казане.
Смагул провел Айшу в другую комнату, еще более холодную и темную.
– Я работаю в рыбачьей артели, мне пора. Ну, не тоскуй, – попрощался он и покинул землянку.
Айша долго сидела, уткнувшись в колени, и тихо плакала.
– Эй, как тебя зовут, – бесцеремонно позвала ее старушка.
– Айша…
– Иди сюда, Айша. Подкрепись, садись к дастархану40, – пригласила старуха к накрытому на кошму износившемуся покрывалу и протянула ей миску с похлебкой.
– Я сыта, спасибо, – отказалась было Айша, с нескрываемым отвращением взглянув на непонятную жижу, хотя в желудке давно ничего не было.
– Кушай. Потом привыкнешь. Мяса нет давно. Рыбу и то забирает власть. Вот, кормимся требухой рыбьей. Хоть она и воняет, но потом привыкаешь. Коңiл тойса-қарында тойады41..
Айша, сморщив нос, превозмогая отвращение, с трудом стала хлебать варево с ужасным вкусом.
– Ничего, – усмехнулась старушка, – это только на первый взгляд. Человек ко всему привыкает. Меня можешь звать Алуаш апа42.
Из каких-то закутков кармана, Алуаш вытащила кусочек желтого сахара и протянула Айше:
– Тебе нужно хорошо питаться. Сахар нужен, силы нужны. Тебе жить и жить. И не думай о тех, кто ушел.
Подкрепившись, Айша почувствовала усталость и незаметно заснула за дастарханом.
Ей снился родной аул, маленький жеребенок Керулен, лужайка и речка в богатых на растительность родовых землях под Омском. И отец, смеясь, усаживал ее на строптивого жеребенка.
– Әке, Әке, – вскрикнула девочка и проснулась в полной темени.
Рядом лежала старуха.
– Әке, – тихо зарыдала Айша, вспомнив день. Сквозь маленькое окошко светила тусклая, безрадостная луна.
– Иди ко мне Айша, ложись рядом, – потянула к себе Алуаш и, укрыв одеялом, стала ласково гладить девочку:
– Давным-давно, Айша, вдоль берега этого моря шел қобызшы Қорқыт43. Говорят, он боялся смерти. Кто ее не боится? Даже те, кто прожил сто лет, боятся ее. И он пытался убежать от нее. Он уходил от людей, чтобы не видеть, как умирают люди.
Но везде смерть его преследовала. Он видел ковыль, выгоревший от солнца, дерево, упавшее от молнии и высохшее, раненого кулана, съеденного волками, рыбу, которая задыхалась на высохших протоках.