Вышел батя на крыльцо, глянул, как
Шарик по дороге к коровнику вприпрыжку улепетывает, глянул грустно
в небо ясное и изрек: «Ну почему люди не летают?» А потом как
хлопнет себя по макушке плешивой, как заорет: «Эврика! Эврика!» — и
опять в дом. Я прям забеспокоился, кто это такая — Эврика эта
самая? И не съехал ли батя крышей? Оказывается — наоборот. Такую
штуку батя придумал!..
На посадку торгового челнока собралась
смотреть вся деревня. Сказать, что мы волновались, — ничего не
сказать. Батя сообщил, что корпорация «Урания» в принципе готова
выслать торговый корабль, но предупредила, что, если посадочная
полоса не будет соответствовать норме, посадка челнока не
состоится, а все расходы должен будет оплатить «свободный поселенец
мистер Ажен», то есть мой папаша. А поди успей сделать бетонную
полосу 50 на 10, когда бетономешалка в деревне только одна, и стоит
она в фактории мистера Хоука. К нему, как вы понимаете, мы и не
подумали обращаться. Всю неделю с утра до ночи всей деревней возили
песок, качали воду, мешали и перемешивали цементную смесь,
бетонировали, устанавливали какие-то дурацкие огни. Зачем,
спрашивается, огни, если челнок днем приземляется? Даже мы, пацаны,
бросили рыбалку, лапту с футболом и вкалывали изо всех сил наравне
со взрослыми. Ночами вкалывали!Как бы там ни было, а площадочка получилась на
загляденье, и в указанный день из облаков появился челнок! Челнок
повисел над бетонной площадкой с минуту, словно раздумывая, и
все-таки приземлился. Красивый корабль, здоровый, весь такой
обтекаемый, в рекламе светящейся, не то, что развалюха мистера
Хоука, вся в заплатках.
Сначала трап из борта выдвинулся и на
глазах до самой земли разложился. Потом люк челнока с тихим чмоком
в сторону ушел, глядим, а из недр корабля появился лысенький дядька
в голубом комбинезоне с эмблемой «Урании» на груди, рукавах и
спине. Огляделся и говорит, мол, привет, ребята! Я пилот торгового
челнока мистер Гипп, зовут меня Урайя, счастлив приветствовать вас,
дорогие мои, от имени корпорации «Урания»! Радостно улыбнулся
солнышку, пальмам, березкам, нам ручкой сделал и благосклонно
принял хлеб-соль из рук мисс Сидороффой — первой красавицы нашей
деревни…
***
Пилота торгового челнока мистера Урайю
мы провожали всей деревней, прям как национального героя. Вообще-то
у нас на Грыме своих национальных героев отродясь не было, не
счиатя покойного мистера Куака, потому как поводов для геройств
как-то не представляется, но если появятся, провожать их, думаю,
будут примерно так же: с духовым оркестром, салютом и
торжественными речами. Салют и оркестр были, а вот до речей дело не
дошло, потому как мистер Урайя, по образному выражению дядюшки
Абрамяна, «от впечатлений несколько ослаб». Батя с мистером
Опоссумом осторожно уложили продолжающего распевать торговца в
пилотскую кабину, разместили на кресле штурмана корзины с
гостинцами, батя там чем-то щелкнул на приборной панели и включил
автопилот. Через пять минут челнок, в бункерах которого уместилась
чуть ли не половина нашего весеннего урожая, задрожал, оторвался от
земли и, сделав лихой вираж, скрылся в облаках. Смотрю, некоторые
наши бабы аж слезу пустили, стоят, утираются платочками, а Шарик
мой завыл. Но это он, может быть, с испугу.