Как только челнок скрылся за облаками,
батя вытащил из кармана десяток пластиковых карточек, мерцающих
разноцветными звездочками, и всем нам демонстративно показал. В
жизни еще не видел межгалкредитов, красивые такие, из цветного
пластика, приложишь палец к изображению нашей галактики в нижнем
углу, карточка тебе тут же сама и расскажет, сколько она стоит и
сколько владельцу с нее процентов ежедневно капает. А у нас-то на
Грыме все еще старые бумажные креды в ходу. Так вот, батя подсчитал
общую сумму, что выдал нам мистер Урайя, и бросился к деду
обниматься. Столько денег сразу ни он и никто другой в деревне еще
не видели. А ведь на них еще ежедневно и проценты
капали!
Весь оставшийся день батя с дедой
ходили гоголями, их все норовили угостить пивом, а батя то и дело к
банкомату в таверне дяди Абрамяна с очень важным видом подходил и
со счетом сверялся. Поскольку банкомат у нас в деревне один,
остальные в фактории у благодетеля-кровопивца мистера Хоука, чтоб
ему пусто было, то деда с батей я только в таверне и
находил.
Все остальные жители нашей деревни,
что наличными решили плату за урожай получить, от зависти чуть ли
не локти кусали. В общем, внеплановый праздник у нас в деревне
начался, с песнями и плясками, уж не помню, когда мы так еще
веселились. Даже пацанов не стали к десяти домой
загонять.
А той же ночью мы, пацаны, стали
свидетелями довольно забавной картины: деревенские мужчины почти в
полном составе погрузились на школьный автобус, на пожарную упряжку
добровольной дружины, на катафалк мистера Абрамяна и прибыли в
факторию мистера Хоука. Там они выпили еще пивка, выстроились в
шеренгу, повернулись к зданию конторы спиной, разом наклонились и
спустили штаны. Потом этот снимок появился и в местной газете. Батя
торжествовал!
С тех пор челнок прилетал к нам раз в
месяц. И каждый прилет его — как праздник, тем более пилот нам
попался такой замечательный. Оказалось, что мистер Урайя — совсем
не старый, ему только недавно исполнилось сорок пять лет, а
курчавую шевелюру, еще фигурировавшую на его пилотском
удостоверении, он растерял в дальних космоперелетах в погоне за
длинным кредитом. На Грыме ему явно нравилось: как прилетит,
поставит свой челнок под погрузку и, ежели его мужики местные в
таверну не уволокут, или женщины в свой женклуб пирогами пичкать,
айда с нами, местными мальчишками, на Синору рыбу удить. Мы удочки
в специально прикормленных местах забросим, облепим его со всех
сторон и просим о путешествиях космических рассказать. Он сначала
отмахивается, а как хлебнет медовушки, так и про поплавок забудет.
И такого нам нарасскажет!.. И так до вечера мы сидим, рты раскрыв,
а он все про чудищ невиданных и про сокровища огроменные, что ждут
пионеров космоса на далеких планетах. А вечером, как водится,
праздник: столы на площади под открытым небом, мистер Урайя во
главе пиршества, красотка мисс Сидороффа с ним рядышком,
раскрасневшаяся от счастья. А по обе руки от них деда с батей, от
гордости все такие важные. А в конце столов делегаты от соседних
деревень-городков, локти от зависти кусающие. И мы, санталючийцы,
перед ними ходим героями, нос задираем. Ну и, разумеется, пение
хоровое, танцы-шманцы, хороводы, прыжки через костер, прочие
развлечения. А как проводим челнок, мужики непременно к мистеру
Хоуку в факторию, зады свои демонстрировать. Такая уж у нас
традиция сложилась, несмотря на то, что отец Жозеф по этому поводу
хмурится неодобрительно.