—Успокойся, Вась. Вдохни и выдохни.
Рустам отдает мне салфетки и опирается о подоконник. А затем делает абсолютно ненормальную вещь, подхватывает меня за талию и усаживает на этот подоконник, сам же становится между моих раздвинутых ног. Дыхание сбивается, а уши медленно закладывает, словно давление внутри растет с каждой секундой.
—Прекрати вести себя со мной, как с куклой, — пискнув, упираюсь ладонями в грудь. Салфетки летят на пол. От негодования хочется кричать. Что он сом ной делает? Зачем? Играться вздумал?
—Когда я назвал тебя куклой? — грубо кидает в ответ, пронзая меня своими глазами, которые вдруг озаряются недобрым огоньком.
—А как ты ведешь себя со мной? Словно я никто. Словно меня можно схватить и унести, можно нахамить, можно унизить. Я живой человек, Белов. И если ты не понял, я не одна из твоих девочек-однодневок, мне неинтересно все это, так что отстань от меня, оставь меня в покое! Я не хочу этого! — сиплю, отворачиваясь.
Мне обидно, горько и больно, так больно, что я даже выразить это в полной мере не могу, ощущая пробоину в груди. Рустам тяжело выдыхает и поворачивает мое лицо к себе двумя пальцами. Мой взгляд падает на руки. Сбиты в кровь. Смотрится, конечно, скверно. По телу раскаленным железом проходится фантомная боль, словно это мои руки ранены, словно мое лицо разбито. Маленькими иголочками пронзает кожу. Раз. Два Три.
—Где и когда я тебя унизил?! — звучит громче, яростнее.
И мои нервы сдают, я тоже повышаю голос, совсем теряясь в том, где нахожусь и с кем говорю, забывая о профессионализме, об этике и нормах морали, даже на мгновение теряя себя в том, что парень сильнее прижимается ко мне касаясь рукой бедра.
—Серьезно? Предложив деньги и все блага, которыми ты владеешь, ты не унизил меня? Не приравнял к шлюхе? Дать почву для пересудов ты тоже не унизил меня? Повел себя как джентльмен? Да нас видели, и эти цветы…ты серьезно ничего не понимаешь, Белов? Я говорю тебе еще раз: оставь меня в покое. Оставь!
Отрицательно машу головой и пытаюсь оттолкнуть от себя массивное тело, чей жар ощущается лаже
—Я ни разу не приравнял тебя ни к кукле, ни к шлюхе. Шлюхам я цветы не таскал и за них не дрался, и не смей произносить эти слова в отношении себя.
—Да что ты? Но ты делаешь все, чтобы меня таковой считали.