Наш разговор заинтересовал и
остальных. К нам подходили, присаживались рядом. Тоже сетовали на
судьбу.
Кто-то рожал только девочек, это
плохо, кормить много ртов, а если замуж не выдашь, так и вовсе
беда. У кого-то первый ребёнок умер при родах, и девушку посчитали
неспособной рожать здоровых детей.
Всюду я слышала лишь о
потребительском отношении к женщине. Ни от кого не прозвучало слова
нежности к своему мужу или племени.
Кого-то выгнали собственные дети,
решив, что мать стала обузой. Историй было много, разных. Только
итог один. Не угодила мужчинам – пошла вон. На растерзание
хищникам. В глазах собирались злые слёзы. Когда-то на Земле женщина
тоже жила почти бесправной. И всё же не было столь дикой
жестокости. Непонятной. Ведь они продолжали род племени. Рожали,
поднимали отпрысков на ноги. Лечили мужей. Собирали коренья и
фрукты. Разве много съест одна старуха, которая вырастила с десяток
сыновей и дочерей?
Закон джунглей неумолим. Это правда.
Но он для животных. Аборигены давно стали на ступень выше, а
привычки остались всё те же. А может, и хуже. С такими нравами
матери начнут душить дочерей в колыбели, лишь бы избавить от
страшной судьбы, что уготована для каждой без исключения.
Так ли уж несчастны женщины в этой
деревне? Они встречают новый день без страха. Помогают друг другу и
заботятся о своих соплеменницах. Вместе борются за эту жизнь. Мне
повезло оказаться у них. Если бы занесло к другим племенам? Я
представила, как меня ведут в шатёр к какому-нибудь жестокому
уроду, и по телу невольно пробежала дрожь отвращения.
Мы засиделись далеко за полночь.
Аборигенки, а теперь уже соплеменницы, рассказывали о своих
злоключениях, обо всём, что накопилось на душе. Дая, поймав мой
взгляд, одобрительно кивнула. Несмотря на свою холодность, она была
умна и добра. А внешняя жёсткость, что ж, без этого не стать
матриархом.
Разговор незаметно переключился на
людоедов. Как оказалось, те вообще держали женщин на положении
скота. Полегче жилось беременным и молодым матерям, их хоть досыта
кормили. А если бедняжка «приходила в негодность», её попросту
съедали.
Невольно вспомнила о спасённом
охотнике. Стала понятна реакция Кеи. Наверное, родись я тут, тоже
сочла бы за благо убить его.
На душе стало горько и противно.
Женщины, по сути, были просто домашней утварью. Даже не особо
ценной.