- Аня, - ответила я.
Женщина удовлетворённо кивнула:
- Ана, - и снова понесла что-то на
своей тарабарщине.
Из толпы вышла седая, сгорбленная
старуха, она держала в руках какой-то кривой сосуд, который мне и
всучила. В нём оказалась вода. Я понюхала питьё, попробовала. Вроде
чистая. С удовольствием выпила всё, только сейчас поняв, как меня
одолевала жажда.
Дая довольно кивнула, снова что-то
сказала и, взяв меня за руку, подвела к бревну, заменявшему
скамейку. Мы сели возле костра. Мне подали большой лист, на котором
лежали плоды гинкго и семена бенеттитов (прим. автора - группа
вымерших древовидных голосеменных растений, внешне похожие на
современные саговники).
Кто пробовал ягоды гинкго, по виду
напоминающие сливы, знает, что вкус у них приемлемый, кисловатый,
похожий на киви, а вот запах… Как у прогорклого сливочного масла.
Но выбирать не приходится. А вот плоды бенеттитов мне пробовать не
доводилось, они “вымерли” задолго до моего рождения. У меня опять
вырвался нервный смешок. Задолго. Ага. Миллионов за сто с
хвостиком. Я осторожно откусила крахмалистую мякоть, по вкусу, как
картошка, только чуть сладит. С кислыми гинкго самое то.
Я съела всё угощение и, приложив
руку к груди, склонила голову, в знак благодарности. Дая
улыбнулась. За это время не заметила, что нас обступили, наверное,
все женщины селения. Интересно, а мужики куда подевались? На охоте,
что ли? То-то у них мяса нет. Переводя взгляд с одного лица на
другое, вдруг увидела у двоих странные уплотнения на лбу.
Заинтересовавшись, подошла ближе к
одной из них и осторожно показала на свой лоб, а затем на её. Но та
лишь непонимающе захлопала глазами, потому я обернулась к Дае,
молча прося позволения осмотреть аборигенку.
Та кивнула, а я буквально
чувствовала её искренний интерес ко мне и ко всему, что я
делала.
Усадив ту, что с шишкой,
пропальпировала её голову и убедилась, что это подкожные паразиты:
на лбу виднелись характерные высыпания красновато-коричневого
цвета. Припухлость явно сильно чесалась, доказательством тому были
следы от ногтей. - Плохо, - вслух сказала я, - может начаться
заражение.
Отыскав свой рюкзак, вынула из него
складной нож. К сожалению, в таких условиях способ избавиться от
них только один – вырезать. Если оставить как есть, ткани, после
того, как личинки покинут тело донора, неизбежно загниют. И тут
передо мной встал вопрос: как отреагируют аборигенки, когда я начну
резать их подругам лицо. Замерев с ножом в руке, растерянно
оглянулась на Даю.