Затаив дыхание, толкаю дверь и делаю неуверенный шаг внутрь.
Миша сидит в кресле. Спиной ко входу. Но, услышав звук открывшейся двери, его плечи дернулись, расправились. Но на звук он не повернулся. Остался в том же положении. У меня же сердце заходится от щемящего страха, а еще презрения, которое вызывает во мне некогда любимый мужчина.
Намеренно расправляю плечи, выпячиваю грудь. Мне не стоит его бояться. Я в своем доме. Я здесь хозяйка, кто бы что ни думал по этому поводу. Это дом моих родителей, и я не позволю себе показаться слабой перед человеком, который обманул меня.
Уверенной походкой, но все еще немного прихрамывая, я прохожу к креслу, которое стоит по левую сторону от того места, где находится Миша. Но стоит мне поравняться с мужем, как я тут же замираю в шоке, когда в глаза бросается скромный букет из трех желтых роз, лежащий на коленях у мужа. В этот момент он поворачивает голову, и моему взору открывается не менее печальная картина, чем желтые розы. Темно-фиолетовая гематома расплылась по правой части шеи и спустилась за воротник белой рубашки, спрятавшись под тканью.
– Здравствуй, Марина, – произносит Миша, скрипя зубами.
– Зачем приехал? – в том же тоне отвечаю ему, усаживаясь в кресло.
– Если бы мог не приезжать, поверь, и ноги бы моей рядом с тобой не было. Вот, держи и наслаждайся властью своего отца. Шалава.
Я машинально ловлю букет, который летит прямо мне в лицо, и одновременно с этим прокручиваю слова Михаила. У меня от негодования в груди загорается огонь. Меня пробирает крупная дрожь. Да как он смеет! Вскакиваю на ноги и с размаху наношу по лицу мужа хлесткий удар принесенными цветами.
– Сумасшедшая! – взвизгнул муж, закрываясь руками от удара.
А меня так и распирало изнутри. Я словно потеряла контроль над своими действиями, обезумев от обиды.
– Козел! оабель! Сукин сын! Да как ты смеешь так говорить! Сволочь!
И вдруг неожиданно на меня сзади будто удавку накидывают. Оставляют без движения. Останавливают.
– Пусти! Пусти!
Брызгаю слюной, кричу, выворачиваюсь из захвата.
– Боже, да что с тобой происходит, Марина! – грохочет надо мной голос отца.
У меня от его тона кровь в жилах леденеет и весь пыл сходит на нет. Обмякаю в его руках и неожиданно для себя надрывно всхлипываю со словами:
– Он меня обозвал, пап.