Воображение нарисовало медсестру с
личиком Светланы. И сразу под ложечкой засосало. Захотелось увидеть
её, услышать её голос.
– Придурок! – услышал Иван голос
совсем рядом, но не успел оглянуться, как был сбит с ног. – У тебя
глаза где? Идиот!
– Чего? – Ивану захотелось ответить
этому обнаглевшему красноармейцу, но вдруг услышал урчание
двигателей и лязг гусениц. – Танки?
– Танки, – передразнил Елистратов. –
Ты о чём думаешь? Если бы нас заметили, то лежали бы сейчас в
пшеничном поле два трупа.
Иван пристыжено молчал и даже
покраснел. Вот только чувство опасности не срабатывало.
«Ударился локтем больно. До сих пор
болит. Как в реальности. А страха всё равно нет, даже перед
стальными страшными чудовищами».
– Как только танки скроются за лесом,
бежим вон к тому леску, – Елистратов махнул рукой вправо. –
Понял?
– Понял, – выдохнул Стрельцов.
«Будто приключение какое-то по местам
военной славы советской армии. А что, может, моё сознание перенесли
сюда для какой-то цели, а сам я сейчас лежу всё там же, в
больничке».
Напарник ткнул его в бок и помчался
что есть силы к далёкому лесу. Иван тоже побежал, но захромал и
упал. Елистратов оглянулся и вернулся помочь.
– Твою бога душу мать, Стрельцов! –
выругался он, увидев стёртые ноги. – Портянки наматывать не
умеешь?
Вырвал портянки из рук опешившего
Ивана, быстро намотал.
– Засовывай в сапоги и ходу! – зло
проговорил Елистратов, перехватывая удобно винтовку. – Через боль,
Стрельцов! Через боль!
Иван только встал на ноги, ощущая
боль, как получил удар под зад.
– Бегом! – прошипел товарищ, ухватив
за рукав гимнастёрки.
«Ого, как больно! Такая боль может
быть лишь в реальности. Или нет? Этот боец ведёт себя так, что
хочется дать ему в морду. Нафига куда-то бежать? Зачем? Может, тут
убьют, и я вернусь к нормальной жизни, выйдя из комы? А если я
здесь по-настоящему? Тогда меня совсем убьют? Ну, в смысле,
совсем-совсем? Бред!»
– Назад! – неожиданно зашипел
Елистратов и рванулся обратно. – Бежим!
Размышлять было некогда. Из леса
раздались автоматные выстрелы. Пули просвистели у самого уха. Так
Иван ещё не бегал! Он остановился лишь на опушке противоположного
леса и оглянулся. Елистратов отстал метров на тридцать. Сердце
гулко колотилось, пот заливал глаза, винтовка казалась тяжёлой,
ноги дрожали и вдруг резко ослабли. Иван грохнулся в траву. Зубы
выбивали дробь.