Мерлински недоверчиво поковырялся в ухе. Слушал он, однако,
очень внимательно.
- Ой, ой, профессор, ну скорее поделитесь с нами, что это за
неслыханная школьная дисциплина? - нетерпеливо закудахтала Мегера,
так подпрыгивая на стуле, словно кто-то невидимый щипал ее за
костлявую задницу, в чем я очень сомневался.
- Смею заметить, что мне это искусство далеко не чуждо... Вот
уже долгое время я успешно совмещаю пост преподавателя по Защите от
Темных сил и магистра физкультуры. Последнее - это тренировки
человеческого организма на грани возможного, повышающие его
морально-волевые и духовные качества, - ополовинив кубок, я врал
настолько вдохновенно, что будто здесь мой закадычный дружок Виктор
Андреич, и тот бы поверил. - Хочу сказать, что искренне надеюсь
привить эту дисциплину и в стенах вашей школы. Думаю, моим ученикам
она лишней не будет.
Я решил сразу брать быка за рога. Шмондис разразилась очередным
приступом смеха сумасшедшей, как будто бы все поняла, а Мерлински с
Дуплусом несколько озадаченно переглянулись. Простатус все так же
изображал дремлющего ленивого толстого кота, который наблюдает за
мышинной возней и в любой момент готов обнажить когти.
- Ха-ха, дорогой профессор, мы бесконечно ценим ваши новаторские
идеи, конечно, - мне показалось или после моего обещания Дуплус
слегка протрезвел? - Но право, стоит ли распылять столь несомненно
ценные знания на группу ваших подопечных? Суть нашего
эксперимента...
- А собственно, почему бы и нет? - я ткнул в директора второй
оторванной у курицы жаренной ножкой. С золотистой корочки слетела
капля жира и угодила на тщательно отутюженный воротничок мантии
Мерлински. Тот сделал вид, что ничего не заметил.
- Ну, учитывая уровень, хм, подготовки учащихся вашей группы, я
сомневаюсь, что они потянут еще и дополнительные занятия.
Я обглодал кость, неторопливо запил вином и, придав своему
голосу зловещую окраску, громко сказал:
- Потянут, дорогой профессор. Не захотят, а потянут. У меня и не
такие тянули. Хотя по началу тоже уверяли, что и бегать не умеют и
подтянуться не в состоянии!
Тут уж вздрогнули все! Шмондис таращилась на меня влюбленным
взором престарелой старлетки, Дурикус, высунув от усердия язык и
забыв о жратве, строчил не переставая, а Бухольц смотрел на меня
преданными бульдожьми глазами. Зуб даю, теперь я для него новый
герой!