Герцог внезапно вспыхнул.
– Не позволяйте ей пачкать моё имя!
Ни моё, ни моей супруги!
– Я всё понял, ваша светлость, – с
достоинством ответил комендант.
Полученный от герцога свиток он
держал так, будто тот жёг ему руку.
Застывшую, замороженную не хуже
герцога Марту подсадили в карету. Рядом на диван, обитый бархатом,
тяжело опустился тот, кто совсем недавно во всеуслышание объявил её
супругой, а законную жену отдал палачам.
– Винсент, ты мне нужен, – бесцветно
сказал он. Капитан, словно давно поджидая, что его позовут,
запрыгнул в карету, почти не коснувшись подножки.
Пока выезжали со двора, пока
пересекали мост и направлялись к городу, никто не проронил ни
слова. Наконец капитан подал голос.
– Что там в Анжи?
– У тебя найдётся выпить? –
неожиданно спросил герцог. Капитан снял с пояса флягу.
– Ром. Аккуратней, штука заборис…
Его светлость опрокинул в себя
содержимое фляжки, не поморщившись. Прижал ладонь ко рту, как
простецкий работяга после глотка слишком уж ядрёного хмельного,
выдохнул.
– Прорыв магической защиты, как я уже
говорил, – сказал совершенно нормальным голосом. – С
предварительным уничтожением базовых огневых точек. Из леса со
стороны Хаальдена прорвались орки. Дикие, неклеймёные. Пятнадцать
местных мужчин выхолощены и распяты на воротах собственных домов,
остальные посажены на колья и выстроены в два ряда. Двадцать две
изнасилованных женщины со вспоротыми животами. Четыре беременных.
Выпотрошены. Сказать, что сотворили с нерождёнными младенцами?
– Не надо. – Капитан кивком показал
на побелевшую Марту. – Я прочту сам, когда вернусь.
– Вот-вот, почитай.
Отвернулся к окну. Коснулся ледяной
руки Марты.
– Прости, девочка, – сказал, не
поворачиваясь. – Я не хотел тебя втягивать во всё это, так уж
получилось…
Поболтал фляжку, на дне что-то
булькнуло.
– На-ка, выпей. Быстро, одним махом.
Знаю, что непривычна, но тебе сейчас это нужно. Давай-давай,
быстренько…
Вспомнив, как её вчера сразу повело
после вина, Марта собралась с духом. И пусть развезёт! Может, хоть
на минуту она забудет о том страшном и непонятном, что вокруг
творится. Тростниковый спирт обжёг горло, перехватил дыхание. Она
закашлялась сквозь слёзы, но тут же почувствовала, как вниз, к
сердцу, пролегла огненная дорожка, от которой загорелось всё
внутри. На пустой-то желудок… Почему-то в последнее время её только
поили, а вот поесть никто не предлагал.