Конечно, всем им настрого внушили: не
болтать! Чтоб никаких сплетен о новой герцогине не просочилось!. Но
разве правда – это сплетни? Ничего дурного нет, если две горничных
расскажут в подробностях о новом месте работы. Надо же и остальным
послушать, к чему быть готовыми. Господа – они вообще с закидонами,
к каждому свой подходец нужен, для того и надо знать, чего
опасаться, чего не делать, а какими обязанностями ни в коем случае
не пренебрегать. Камердинер Мишель, например, всегда помнил, что на
половине его светлости недопустимо оставлять плотно прикрытые двери
– дабы Маркиз, хозяйский любимец, всегда мог беспрепятственно
бродить, где ему вздумается. Согнать спящего кота с раскрытой книги
или хозяйской постели приравнивалось к должностному преступлению.
Прикрыть окно, в которое выпрыгнул разбойник – серьёзным
проступком, ибо Маркизу непременно нужно было возвращаться в дом
тем же путём, каким он и вышел, и ежели такой возможности не было –
он душераздирающе орал до тех пор, пока его не впускали с
извинениями.
Привычки его светлости также были
изучены не менее тщательно. Все знали, что герцог терпеть не может
остывший кофе, ему непременно нужно подавать раскалённый, такой,
чтобы аж кофейник дымился. Если за разговором с гостями остыл –
неси новый, и так хоть десять раз, даже когда его светлость изволил
задуматься или слишком долго беседовал с кем-то из приглашённых к
завтраку. Замени без напоминаний, а то напомнят позже и надолго! Не
герцог припомнит, найдутся для того другие люди… Или вот ещё
причуда: после памятного события, в результате которого хозяин
обзавёлся шрамом над губой, в его покоях напрочь исчезли зеркала;
остались лишь в зеркальном холле, да и то потому, что место это
давно стало притчей во языцех во всём городе: такого количества
зеркал, собранных в одном месте, да ещё и цельных, не составных,
никто не мог себе позволить.
Да и много чего приходилось прислуге
знать. Как расставлены безделушки на каминной полочке и в каком
порядке лежат бумаги на хозяйском столе: чтобы, смахивая пыль,
безошибочно водворять всё на место. Какие полотенца любит его
светлость – утром жёсткие, вечером мягкие; с чем предпочитает
булочки на завтрак – ведь как хозяина с утра покормишь, так он день
и проведёт! Предлагать ли ужин, если изволит пребывать в сильном
гневе, или выждать, а потом уже соваться… а оставить его голодным –
себе дороже: совсем распалится! Ох, много чего нужно было держать в
уме. А если случались гости – с их слугами носились, как с детьми,
дабы выведать подноготную хозяев. С исключительно благородной
целью: чтобы никто не заявил потом, скрививши губы, что у герцога
д’Эстре, мол, плохо принимают.