По сути, Риекки открыто намекнул, если я не буду благодарен за
"хорошее обхождение", то оно очень быстро может стать плохим.
Плохой полицейский – хороший полицейский. Это мы знаем. Это мы
видели в действии не раз. Особенно, в своей настоящей жизни. Так-то
я весьма даже успешным юристом был. Много, чего
насмотрелся.
Только в нашем с Риекки
случае он один сразу две роли играет. В данный момент пока что
время хорошего полицейского. Начну сильно кочевряжиться, сразу
сценарий поменяется на более печальный.
Ясное дело, такого
поворота не хотелось бы. Я, конечно, видел в фильмах, как
разведчиков мордуют в усмерть, а они героически сплевывают зубы на
залитый кровью пол и проклинают врага. Так вот мне подобная роль
вообще не подойдёт.
И что самое смешное,
Шипко, чьи наставления сейчас вспомнились, сказал чистую правду.
Даже если я очень захочу сдать все явки, имена и пароли, сделать
этого не смогу. Потому что я их, блин, хрен знаю! В моей голове на
данный момент есть только одна четкая установка –попасть в Берлин.
Но сделать это необходимо так, чтоб не я сам "попал", а меня туда
настойчиво пригласили. Потому что, если верить словам Шипко, цели у
моей группы будут слишком сложные и слишком опасные. Но вся
конкретика ждет в конечной точке. То есть... В Берлине!
Соответственно, придётся
мне с этим старым лисом, как его назвал Панасыч, потягаться в
хитрожопости. Ибо нет ни малейшего желания изображать из себя героя
раньше времени.
К счастью, отвечать на многозначительные высказывания начальника
сыскной полиции мне не пришлось. Машина, в которой мы ехали,
остановилась возле красивого здания, расположенного на углу двух
улиц с закономерно невыговариваемыми названиями. Интересная
история, но у финнов отчего-то самые значимые места непременно
находятся на перекрестках. Какая-то особая архитектурная планировка
города. Вряд ли они настолько суеверные.
Господин Риекки сразу же выскочил из автомобиля, едва тот замер
напротив входа в гостиницу. Я без задержки последовал его
примеру.
Чертовы раритетные машины. Какие же неудобные. До сих пор
привыкнуть не могу к этим дверям-перевертышам.
Впрочем, с другой стороны, чего уж выделываться. После
путешествия по прекрасным карельским лесам я был бы рад даже
велосипеду. На самом деле, удолбался в усмерть, пока изображал из
себя юного натуралиста.