— Ребенок, шесть лет, на
улице, — «скорая», воя, сорвалась с места. Это было совсем рядом,
поэтому совсем скоро женщина уже взяла на руки открывшего глаза
мальчика.
— Вер зинд зи?[3]
— спросил мальчик, но женщина не поняла, на пальцах объясняя, что
она врач и поможет. — Ротэ Кройц! Папи… [4]
— Здравствуйте, — рядом
появился мужчина, говоривший со странным акцентом.
— Здравствуйте, — улыбнулась
Марина. — Я доктор Евстигнеева, у вашего малыша эпилепсия, его ни в
коем случае нельзя оставлять одного.
— Папи, Ротэ Кройц,
папи,[5] — прошептал комфортно чувствовавший себя на
руках женщины мальчишка.
Мужчина оказался сотрудником
консульства ФРГ, предложившим Марине отправиться в далекую западную
страну как медицинскому кадру с высшим образованием. Он сам оформил
все бумаги, и уже через месяц самолет уносил женщину в
неизвестность. Позади остались как-то очень быстро оформлявшиеся
документы, и вот уже Марину, не роптавшую по поводу низковатой, по
здешним меркам, зарплаты, представили высокому мужчине, смотревшему
на нее с улыбкой.
— Доктор Бок, — представился
он и спросил: — Ну что, сработаемся? — мужчина, что-то будивший в
душе сироты, что-то глубинное, заговорил с ней по-русски.
— Конечно, сработаемся, —
кивнула доктор Евстигнеева.
Ассистентарцт — врач не имеющий права самостоятельной практики
Как-то так они это и произносят, да. Кто вы? (нем) Красный Крест!
Папа… (нем) — Немецкий Красный Крест — одна из экстренных служб ФРГ
Папа, Красный Крест, папа… (нем)
Часть 3
Виктор припарковал свой
Фольксваген на служебной парковке клиники, когда увидел медленно
идущую Марину. Женщина была задумчивой, шла не быстро, но что-то
было в ней, что притягивало молодого врача, что-то необыкновенное.
Доктор Бок, конечно же, читал личное дело коллеги — сирота,
прогрызшая себе путь в медицинский, а там работавшая в экстренной
медицине, вызывала уважение доктора.
Женщина была совершенно одна
на всем свете, ни мужа, ни семьи, как тот мальчишка из его сна.
Умудрилась спасти жизнь сыну консула, так здесь и оказалась.
Благодарный немец попался, что было совсем необычным. Работалось с
ней легко, жесткая женщина со своим мнением не лезла, училась
быстро, но настоять на своем могла. С немецким у нее было не очень,
зато очень хорошо с русским матом, который начал понимать даже
диспетчер, особенно после обещания устроить ему Сталинград.