— Хорошо, —
кивнула она. — А что с собой принести?
— Ты главное, сама не
потеряйся, — хмыкнул он. — Не надо ничего приносить, а то
мама обидится, она там на полк наготовит, не меньше. Ну, чего
ты?
— Ничего, это я
так, — смахнула Марина непрошенную слезу. — Так, я
направо, ты налево и встречаемся в ординаторской?
— Давай, — кивнул
отправившийся переодеваться Виктор.
Переодеваясь в специальный
костюм, у немцев бывший намного более удобным, чем в привычной ей
скорой, Марина не могла понять, что на нее нашло — почему она
согласилась? Неужели действительно так устала, что хотела
почувствовать тепло семьи, пусть даже чужой? Но долго размышлять ей
не дали.
— Бок! Девочка, семь
лет, поражение мозга, — и вот они уже бегут к раскручивающей
лопасти машине. Вертолёт буквально подпрыгивает, устремляясь в
небо, надо успеть, просто очень надо.
— Не волнуйся, —
кладет свою руку на предплечье напряженной Марины Виктор.
— Все будет хорошо, обещаю.
— Тебе легко
говорить, — улыбнулась женщина. — Но я тебе верю.
Четверть часа — и
стремительная посадка. Оставив Марину разворачивать технику, Виктор
устремился к коллегам, пытавшимся стабилизировать девочку, что у
них получалось не слишком хорошо. Мгновенно включившийся в работу
Виктор заметил характерные признаки и, подхватив ребенка на руки,
побежал к вертолету. Как обычно на таких вызовах, дорога была
каждая минута, ибо вертолет зовут не всегда.
— Марина, инсульт!
Герхард, взлет! — слова, которыми женщина охарактеризовала
ситуацию, Виктор слышал нечасто, но по интонационной окраске
догадался, что Марина сильно беспокоится. — Работаем!
Уносился в небо вертолет,
работали в его чреве врачи, спасая детскую жизнь, вставали на уши
нейрохирургия и реанимация одной из старейших университетских
клиник западной Германии.
***
В субботу у немецких врачей
был выходной, они, конечно, тоже могли работать, но за очень
специальные деньги, ибо выходные в Германии священны. Но в эти
выходные Виктор заехал за Мариной, ровно в полдень, а женщина не
могла решить, что надеть — платье или джинсы. Очень худенькая
с детства, в джинсах она иногда производила впечатление голодного
скелетика, хотя ела немного — пережиток детства, ну и юности,
конечно. Виктор поднялся за ней, шокировав женщину, которой никто и
никогда не дарил цветов. Марина смотрела на скромный букет цветов
так, как в том сне, наверное, смотрел бы на торт Гарри Поттер, по
ее лицу побежали слезы, которые женщина просто не успела удержать,
слезы, смывшие час трудов, все бежали и бежали по лицу, а все
понявший Виктор как-то очень мягко обнял Марину.