Часть 20
С самого утра Машенька вела
себя несколько беспокойно, будто предчувствуя что-то. Она
улыбалась, пыталась что-то рассказать, но Марина разобрала только
слово «бабушка», сказанное ребенком по-русски, хоть и с поправкой
на то, что некоторые звуки доченьке еще не давались. Да и Виктор
ехал быстро, ощущая себя так, как будто что-то подталкивало его
вперед, а Марина просто улыбалась, как будто возвращалась
домой.
В таком радостном ожидании
мелькали города и деревни, вполне привычная взгляду иностранная
машина с непривычными номерами ехала по шоссе. Встреченные
служители закона на постах только провожали автомобиль взглядом, не
стараясь остановить, чтобы спросить, «за каким» им понадобилось в
российской глубинке. Так пронеслось время, день перевалил за
полдень, и семья остановилась пообедать в маленькой деревушке.
— Куда мчитесь, касатики? —
поинтересовалась сморщенная старушка у Виктора, когда он наливал
студеную воду во фляги.
— Домой, бабушка, домой, —
ответил юноша, чувствуя, что так оно и есть. — Туда, где ждут.
— Это правильно, — покивала
женщина головой. — Погуляли и будя, — она будто бы точно знала их
историю, глядя на кормление маленькой веселой капризульки с
материнской улыбкой, отчего Машенька присмирела, позволив себя
накормить. — Доброй дороги вам.
— Спасибо, бабушка, —
ответил Виктор, неожиданно для себя поклонившись в пояс. Когда он
распрямился, никакой старушки вокруг не было, деревня казалась
вымершей, но именно эта встреча всколыхнула надежду в глубине души,
заставив юношу улыбаться.
— Витя, сколько нам
осталось? — в России молодые люди говорили только по-русски,
привыкая к звучанию языка и прогоняя акцент.
— Совсем немного, любимая, —
ответил ее любимый муж, — километров сто или около того.
— Вот и ладненько, —
повеселела Марина, обнимая Виктора. Машенька сразу же
присоединилась к обниманию папы. — Поехали?
— Невтерпеж? — понял юноша,
широко улыбаясь, и кивнул. — Поехали.
Дорога будто сама ложилась
под колеса, помогая порядком утомившемуся Виктору. Проносились
верстовые столбы, хоть и назывались они теперь иначе, деревья,
одинокие дома и небольшие деревни. Вдали из-за холма показался
густой лес, на самой опушке которого стояла маленькая, в три дома,
деревенька, где должен был закончиться их путь.