Тут объятый пламенем столб падает прямо в толпу. Разве может
быть такое? Он же не должен так быстро сгореть? Может, они забыли
его вымочить в воде, или что они там с ним делают? Или не
установили как следует? Или он трухлявый. Или схалтурили. Да и фиг
с ним, к лучшему. Народ паникует, разбегается, толкаясь, вопя и
матерясь. Недолго думая, бросаю алебарду и бегу в освободившийся
проход. Местные стражники, видно, занимают свою должность только по
номиналу. От вида бесноватой ведьмы, к тому же рыжей, лица
покрываются потом, кое-кто даже начинает молиться, так что снести
трех болванов, так некстати подвернувшихся под руку, не составляет
труда.
Всё, свобода маячит впереди. Поднимаю юбки и несусь, сверкая
пятками, благо, хоть исподнее в наличии, а то пришлось бы сверкать
еще и пятой точкой, что несомненно добавило бы уверенности местным
в том, я – настоящая чертовка.
По пути опрокидываю лоток с рыбой, затем еще один, с посудой.
Кастрюли громыхают так, что в ушах звенит, преследователи,
понукаемые попами, судьями и бурмистром, поскальзываются,
спотыкаются, наскакивают друг на друга, куча мала, проклятия,
суматоха.
Веселуха!
Мчусь, не разбирая дороги, кто-то бежит за мной, прохожие
шарахаются, поминают вслед по матушке, женщины закрываются,
вжимаются в стены, старики осуждающе покачивают седыми головами,
грозятся. Парочка смельчаков решает пособить страже. Итог – одного
двигаю по яйцам, второму достается хук правой. Он лязгает зубами
так, что у меня прямо свербит в ушах. Больше желающих остановить
меня не находится.
Не знаю сколько я так бегала, только в итоге оказалась не то на
ферме, не то у складов. Стопы сена, сараи, коровы в коровнике,
загоны со свиньями, кучи навоза, вилы и лопаты.
Тупик.
– Вот же сука, – плюю я. Слышу топот копыт. Оборачиваюсь –
рыцарь в затейливо изукрашенной кирасе, в золотистом
морионе[1] с тонко вытравленным
узором, горделиво спешивается, обнажает меч. Сзади поспевает еще
дюжина таких же франтов. Никак, настал черед спецназа? Гадство,
натурально! Столько стараний напрасно!
У парня пышные усы и надменный взгляд.
– Вот ты и попалась, ведьма, – с презрением цедит он. – Сейчас
ты умрешь, погань. Прирежу, как свинью!
– А как же сожжение? – интересуюсь я, глядя, куда бы улизнуть.
Из сарая и построек вокруг выглядывают крестьяне. Шепчутся,
перемигиваются. Хотите посмотреть, как толпа вояк бьет женщину? Что
ж, ждите, ждите, извращенцы.