Офигенно.
– Вот только волосы надо состричь, – замечает Лизэ.
– Эх, надо, – соглашаюсь я, скрепя сердце.
– Слишком заметны твои буйные локоны, надеюсь, ты понимаешь,
Лео?
– Только не слишком коротко, а то обкорнаешь…
– Не волнуйся, красоту сохранишь, – щелкает ножницами Лизэ. – Ты
бесподобна, как ни крути.
– Так-так, я в вашу когорту не войду, даже не надейся.
– А была бы настоящей изюминкой…
– Проехали!
– Молчу, молчу…
Всё, кудряшки мои падают. Ладно, буду ходить пацанкой, что
поделаешь. Хотя и так ничего – вместо волос до мягкого места
получила каре. Вполне.
– Теперь можно и поужинать, – говорит Лизэ, любуясь проделанной
работой.
– Это от нее? – спрашиваю, указывая на камзол.
– Да, Лео. Это Беты. Не волнуйся, она так и не одела этот
костюм. Хоть и хотела.
– Кем она была?
Лизэ какое-то время мнется, но потом отвечает:
– Не воительницей. К сожалению. Но поспешим. Ужин ждет.
Стол, где нам предстояло отужинать, находится на бельэтаже, в
углу, скрытый от лишних глаз расписными ширмами с интимными
картинками в стиле классицизма. На бельэтаж, как и полагается,
ведет парадная лестница. Внизу веселятся посетители, пьют
горячительные напитки, тискают старательно хохочущих полуголых
девиц.
Лис, или Георг, если хотите, уже принялся за еду.
– О милые дамы! – вытерев рот салфеткой и вскакивая, восклицает
он. – А я уже заждался!
– И поэтому к красному приложился? – парирует Лизэ, присаживаясь
на предложенный Лисом стул.
– Позволь, красавица, и тебе… – мечется услужливый менестрель,
но я опережаю его:
– Я сама, успокойся.
Георг застывает на полусогнутых.
– Ну, – мямлит он. – О чем ты, дорогуша?
– Я говорю, уже успел приложиться к красному? – хмурится
Лизэ.
– Это я так, – оправдывается Лис, возвращаясь на место. – Чтобы
горло промочить. Итак, милые дамы, позвольте тост!
– Опять за свое! – закатывает глаза Лизэ.
– И как всегда, – не обращая внимания на жену, продолжает
менестрель, – начну с нетленных строчек великого Бернуа Ле Шантрика
из Адортура:
Коль не от сердца песнь идет,
Она не стоит ни гроша,
А сердце песни не споет,
Любви не зная совершенной.
Мои кансоны вдохновенны –
Любовью у меня горят
И сердце, и уста, и взгляд.
Готов ручаться наперед:
Не буду, пыл свой заглуша,
Забыв, куда мечта зовет,
Стремиться лишь к награде бренной!
Любви взыскую неизменной,
Любовь страданья укрепят,