Я им, как наслажденью,
рад[3].
– Не слушай его, милочка, – кривится Лизэ, – он так и будет
пустословить и налегать на вино.
– Я уже слышала его вирши, – усмехаюсь я, разглядывая варево на
моей тарелке. – Там, на рынке. Что-то не очень.
– Там, на рынке, – с оскорбленным видом отвечает Лис, – был
экспромт. Признаю, очень сырой, но я обязательно доделаю эту
балладу, обязательно!
– Что это такое? – спрашиваю я, принюхиваясь к бурой жиже в
глубокой тарелке.
– Фасоль, тушеная с кусочками телятины с острым пряным соусом, –
отвечает Лис. – Попробуй, очень вкусно.
– А есть что-нибудь… попроще? – стараясь не выдать отвращение,
отодвигаю тушеную фасоль. Терпеть не могу фасоль в любом виде. В
виде исторической реконструкции тем более. Поправочка – не
реконструкции, а пищи authentique,но уж точно
неgourmande.Скорее
merdique[4].
– Все, что на столе, милочка. Вот жаренные ягнячьи ребрышки со
специями, булочки, яйца с петрушкой и мятой, вино. Признаться, я и
сама стараюсь не злоупотреблять бобовыми. Ну, ты понимаешь.
Хи-хи-хи…
Понимаю, понимаю. Папа называл фасоль, горох, чечевицу дробью.
Обожрется вот такого рагу и давай… «Внимание, сейчас будет выстрел
дробью! Прячься, кто может!» А если выскакивал партизан, он рыгал и
говорил, качая головой: «Вхолостую, сука!»
Фу, блин…
А вот ребрышки пришлись по вкусу. Остренькие. С булочкой и
стаканчиком вина очень даже ничего. Вино, кстати, отдавало
рыгаловом, но под закусон ничего. Бабка эту червивку оценила бы
по-достоинству. Кирнула бы пару стаканчиков, затянулась сигареткой,
и давай в сотый раз вспоминать поросшее былью прошлое. «А вот,
бывало, Настюша, мы с Элен…»
– Ты хотела поговорить, – возвращает меня в реальность Лис.
– Да так, – пожимаю я плечами. – Просто хотела узнать
поподробней о вашем крае. Как ваше королевство зовется?
– Не королевство, милочка, а княжество, – важно отвечает Лизэ. –
Правит нами Эгельберт из славного рода Вильгельмитов.
– Долгие года его светлости! – поднимает бокал Лис и
незамедлительно опрокидывает внутрь.
– Ой, да что ты говоришь! – язвит Лизэ. – «Долгие года»! Да с
таким образом жизни, какой ведет этот сладострастник и пустозвон, о
долгих годах можно забыть!
– Но…
– Да замолчи ты! – затыкает его Лизэ и поворачивается ко мне. –
Мы в Пагорге, милочка.
– Это же город?
– И княжество тоже.