Я не стал терять время зря или
дожидаться подтверждений. Я дёрнул поводья и рванул вперёд, слыша
позади сопровождающий шум десятков копыт.
Ни о чём я не переживал так, как о
сохранности Дейдры и сына. И едва они вновь окажутся со мной, я
окружу их такой защитой, что ни один Белый Великан не
пробьётся.
Я пришпорил коня на финишной прямой,
увидев, как обоз остановился, а кто-то впереди – то ли Бертрам, то
или ещё кто – поднял руку.
Кареты остановились. Из самой
вместительной, самой статусной кареты во все стороны распахнулись
двери. Я успел заметить на ступеньках крупные телеса вновь
отожравшейся Мелеи и шикарные монашеские одежды, принадлежавшие
явно не последнему святоше в иерархии местной церкви.
- Тпру-у-у-у! – я потянул поводья на
себя и спрыгнул на землю.
- Милих! – успел воскликнуть Бертрам.
Всё же это он шёл во главе колонны.
А затем из кареты на землю осторожно
спустилась невысокая беловолосая женщина. Не узнать её я не
мог.
Чувства опять захлестнули меня. Я
замечал за собой чёрствость в последнее время. Всё же я насмотрелся
в этом диком мире всякого. Огрубел в глобальном смысле слова. Но
когда я видел Дейдру, во мне пробуждалась вселенская нежность.
- Дейдра!
- Ваня!
Воскликнули мы одновременно. И
кинулись навстречу друг другу тоже.
Хрупкое тельце оказалось в моих
крепких объятиях. Но я не сдерживал себя. Я не боялся Дейдру
раздавить. Я сжимал её сильнее, чем сжимал бы капкан. Сжимал так,
будто планировал никогда больше не выпускать.
Дейдра радостно смеялась, болтая
ногами в воздухе. А затем губами вонзилась в мои губы под хихиканье
и улюлюканье зрителей.
Поцелуй длился некорректно долго по
отношению к невольным наблюдателям. Но мы оба не обращали внимание
ни на что. Даже, как мне казалось, ничего не слышали.
Но когда на сцену вышел ещё один
важный персонаж, объятия пришлось разорвать.
- Ма… ма… ыть… гы-ы-ы… гыль.
С одной стороны знакомый, с другой
стороны незнакомый детский голос заставил нас двоих сменить вектор
внимания. Дейдра улыбнулась счастливой улыбкой, разорвала объятия,
подскочила к радостной Мелее, которая держала на руках правнука, и
отобрала его. Малыш, без всяких колебаний, прыгнул к маме на
руки.
Он выглядел куда старше, чем я его
помнил. Ранний Элазор не мог держать головку, руками размахивал,
словно стрекоза крыльями, взгляд фиксировал с трудом.