Мой собеседник Иван Никитович думал
где-то так или почти, потому как не стал ждать моего ответа,
задумался до помрачнения лица.Потом махну рукой на свои темные
мысли, опять открыл на свою действенную фляжку.
Она, кстати, видимо, была импортная,
а вот с Запада или из Азии, я уже не знал. Большая, не меньше
литра, обшитая то ли какой экзотической тканью, то ли обработанной
шкуркой, но выглядела она весьма импозантно. А с учетом ее
содержимого даже мне, попаданцу, было завидно.
И колпачков у ней оказалось два –
либо в дурной попытке загерметизировать содержимое, либо помочь
пьющим. Их ведь практически бывает максимум два, как нас
сейчас.
Выпили, закусили по кусочку шоколада.
Потом Кожедуб перешел уже к конкретным делам и, как правило,
моим.
- Горбачеву не верь, у него семь
пятниц на недели, - безаппеляционно сказал он. Откровенно добавил:
- здесь, пока нет никого, прямо выговорю. Он почему так изменил
взгляд на твою гонку в ГДР, когда ты пробежал быстро вопреки его
указанию? Канцлер ФРГ Гельмут Коль невзначай похвалил себя. И даже
предложил провести совместные соревнования Запад – Восток. У тебя,
интересно, среди предков нет никого из немцев? - вдруг спросил
он
Я задумался. Гм, семейного архива у
нас, разумеется, в наличии не имеется, но родовая память все же
есть. И таковых там не находилось.
- Нет, товарищ маршал, у нас,
удмуртской семьи, точно есть русские, очень возможно – татары, а
больше примесей нет, - уверенно ответил я на довольно коварный
вопрос Кожедуба.
При Сталине, особо в годы войны,
арестовали бы и посадили только при одном подозрении. Потом, чем
дальше от войны, тем было бы мягче. Но и в годы Перестройки
следовало остерегаться. Уже не государство стоило бояться,
отдельных чиновников. Наказание-то, в принципе, будет одинаковым,
сейчас – пенсия, для молодого меня – позорная отставка. А не
хочется!
- Коль почему-то очень старался для
тебя. Вот я и спросил, - объяснил Кожедуб, - и смотри, отвернется
от тебя немец или изменится обстановка, М.С. Горбачев сразу о тебя
забудет. А если и вспомнит, так чтобы послать себя далеко-далеко,
примерно в район Чукотки. Он бы и расстрелял тебя, говорил уже так
о некоторых. Да нельзя, говоря современным языком, имидж потеряет,
а это сейчас все.
Зря это сейчас маршал авиации сказал.
То есть молоденький Олежек Ломаев, может быть, и испугался. А вот
попаданец О.Н. Ломаев, в той прошлой жизни перевидавший немало и
много переругавшийся с окружающими, только раздраженно махнул
рукой, глотнул из своего колпачка, выдал с пьяну остро и
бесбашенно: