Он начинает видеть нечто мрачное в отражениях. Сначала казалось,
что это просто игра света, усталость, но тени продолжают появляться
снова и снова. Он видит их мельком в зеркале, в окнах, в любых
отражающих поверхностях. Это не просто размытые образы, они имеют
форму. Эти фигуры — как искаженные тени с лицами, полными боли и
страха. Они преследуют его, двигаясь на грани его поля зрения.
Каждый раз, когда Гарри пытается сфокусироваться на них, тени
исчезают, оставляя за собой ощущение холода и тревоги. Гарри не
выходит из комнаты и теперь избегает зеркал. Темные они предметы —
эти зеркала, хорошего от них не жди.
Такое чувство, что дни сливаются в одно непрерывное серое пятно,
где нет места ни свету, ни радости. Каждый день он просыпается в
той же комнате, окруженный теми же стенами, и пытается вспомнить,
как он жил раньше. Ощущение, что когда-то у него была другая жизнь,
начинает угасать. В этом доме он чувствует себя запертым, как будто
воздух стал гуще, тяжелее, и каждое движение отнимает все силы. Он
знает, что его жизнь не должна быть такой. Но куда делись те
времена, когда он еще верил, что будущее может быть светлым?
Сегодня что-то толкнуло его выйти из своей комнаты. Ощущение
удушающей темноты стало невыносимым, и Гарри решил спуститься на
кухню. Он хотел увидеть хоть лучик света, хоть что-то, что
напоминало бы ему о жизни за пределами его темного угла. Зря он это
сделал, с дивана на него глядели три пары презирающих глаз, а их
обладатели бормотали себе под нос нелестные эпитеты в сторону
смотрящего. Гарри не обратил на них никакого внимания, он уже давно
на подобное не реагировал.
С самого начала лета Дурсли всеми силами его избегали, что было
довольно странно, ведь раньше они не чурались использовать его как
бесплатную рабочую силу. Он мазнул глазом по тёте Петунии, которая
уже забыла о присутствии племянника, и самозабвенно чирикала о том,
какой ее Дадличек прелестный сыночек.
«Прелестный» — подумал Гарри с горькой усмешкой.
«260 фунтов прелести». Привычное отвращение окрасило
эмоции. Гарри решил, что с него хватит и лучей света, и чертовых
людей, поэтому развернулся и потопал в свою комнату. Родственники
даже не посмотрели ему вслед.
Гарри вздрогнул, услышав резкий голос тети Петунии, которая,
стоя у порога его комнаты, смотрела на него с нескрываемым
презрением. Она была худой, как всегда, с вытянутым лицом и узкими,
сухими губами, сжатыми в тонкую линию. Глаза ее полыхали от
раздражения.