— Почему ты нервничаешь? — захлопывая дверцу машины, поинтересовался Петр, и как бы невзначай положил руку на спинку сиденья так, что пальцы коснулись Настиной шеи.
Та отстранилась, комкая в руках перчатки:
— Уже поздно, господин Китайгородцев.
— Петр. И тебе абсолютно нечего опасаться, Николай проводит тебя до самых дверей.
— Я боюсь не темноты на улице, — пряча глаза, почти шепотом произнесла Настя. — Не знаю, что вам наговорил Михаил Иванович, но поймите, я… — Тут она, не удержавшись, всхлипнула — сказалось напряжение, не оставлявшее целый день.
Петр ошеломленно молчал. Как большинство мужчин, он боялся женских слез и совершенно не представлял, что же ему теперь делать. Метнув быстрый взгляд на Николая, он успел поймать в зеркале заднего вида его непроницаемый, но, как показалось, осуждающий взгляд. Стало не по себе.
— Настя, где ты живешь?
Хлюпая носом, та назвала адрес, и мощная машина, промчавшись мимо гостиницы, свернула в сторону от центра. Лишь когда Николай притормозил у нужного подъезда, Петр заговорил вновь:
— Надеюсь, это недоразумение не испортит наших дальнейших отношений. Мне было очень интересно и легко с тобой, но, боюсь, желание не отпускать тебя и дальше оказалось… несколько выходящим за рамки приличий. В общем… — Петр почесал бровь. — Настя, ты не сердишься на меня?
— Нет-нет. Мне не за что на вас… на тебя сердиться.
— Ну что ж… В таком случае, я завтра утром заеду за тобой?
— Спасибо.
Петр бросил выразительный взгляд на Николая, и тот, выбравшись из-за руля, распахнул пассажирскую дверцу.
— Пойдемте, — проворчал он. — Я провожу вас. В подъездах, бывает, шалят… А вы, Петр Глебович, запритесь изнутри, пожалуйста.
Николай действительно проводил Настю до двери квартиры, но сразу не отпустил:
— Расскажите-ка мне, ничего не утаивая: Рябов принуждал вас к неслужебным контактам со столичным гостем?
Настя смущенно кивнула.
— Он чем-то шантажирует вас?
— Нет. Но… от него зависит, буду ли я работать в компании и дальше.
— Я думаю, что теперь это зависит от Петра Глебовича.
— Но он скоро уедет.
— Зато останусь я. И прошу вас помнить об этом, — Николай легко поклонился. — Вот мои телефоны, не стесняйтесь, звоните, если что.
— Почему? — требовательно глядя в его темные глаза, спросила Настя.
— А просто так. Неужели хорошие поступки могут совершаться только из каких-то определенных побуждений? Вы мне нравитесь. И мне очень несимпатичны такие типы, как этот ваш Рябова. Вот и все.