– В нее, – согласился я, – есть там один очень ценный свиток,
нужный мне для трактата. Так как насчет…
– Завидую я вам, господин студент. Читать умеете, мудрость из
книг черпаете, – лодочник мечтательно закатил глаза к луне и после
недолгой паузы проговорил, – а я ведь тоже мог бы… Меня матушка в
ученики к аптекарю отдавала, между прочим… Я полгода господину
Майеру порошки смешивал! И ушную серу собирал… А потом, когда
батюшка мой умер, пришлось вот… тяжким трудом… война потом, плен…
трое детей, а толку… на лодке…
Репья я понимал с трудом. Не все, из того, что он говорит,
разбирал. Репей был родом с юга и говорил с жутким горским
акцентом. Нет, конечно, я в здешних акцентах совсем не разбирался,
как не мог знать и этого странного языка. Это Рэдис его не понимал,
как мой непосредственный контактер. Ну и я вместе с ним.
Выслушав грустную тираду лодочника о несостоявшейся счастливой
ученой жизни, я почесался, кашлянул в кулак и спросил:
– Так что? Перевезешь меня в долг?
– Э неееет, господин студент, – сразу повеселел Репей. – Как же
можно, чтобы в долг с таким богатством?
– Ты о чем, Репей? – удивился я, посчитав, что опять не уловил
смысла вопроса, и символично вывернул кошелек наизнанку. Из
кошелька неожиданно выпал желудь. Откуда он здесь? Я ж его, вроде,
выбросил.
– Как о чем, господин студент?! – сказал Репей, ловко
подхватывая желудь и возвращая его мне. – Вот, заберите ваши деньги
и начинайте рассказывать историю. Весь город рассказывает ваши
сменные истории, а бедный Репей, который вас в город первым
привозит, слышит их последним. Нет уж, если хотите попасть в город,
извольте рассказать вашему покорному слуге Репью про блудливую
графиню.
Я облегченно вздохнул. Значит, анекдоты от Трахтенберга, немного
завуалированные под средневековье в моей редакции, здесь стали
весьма популярны? Кто б мог подумать? Что ж, извольте…
– Приезжает муж из командировки… То есть, возвращается
доблестный рыцарь из похода в Святые земли. А его жена – графиня в
это время с любовником…
В общем, я рассказал Репью бородатый анекдот про любовника в
шкафу. Только трамвай по понятным причинам заменил каретой. Анекдот
гоблину явно понравился. Он ржал так, что поросенок в мешке
крестьянина затих от испуга. Репей наконец перестал хохотать, стер
слезы с глаз: