– А я почём знаю? Ты весь вид
загораживаешь, – скороговоркой ответил Вась Вась. – Экшн-камеру
поправь.
Я дотронулся до крохотной коробочки
со стеклянным глазом, прикреплённой к ободку на лбу, повернув её
пальцами.
– Гремлины обыкновенные.
Южно-германская разновидность.
– Откуда они у нас? – спросил я,
наступив на затихшую тушку и выдернув стрелу.
На широком зазубренном наконечнике
шипела чёрная кровь создания.
– Да блин, прячутся в коробках с
бытовой техникой. Чебурашки хреновы.
– Ладно, я дальше.
Твари после смерти сородича начали
бесноваться, вниз полетели банки и всякий хлам. Брешет Вась-Вась,
что вычтет из жалования. От подобных созданий ущербу в несколько
раз больше бывает. А если не вывести немедля, то расплодятся как
тараканы, вовсе придётся лавку прикрывать.
Я выстрелил ещё раз, но промазал.
Лишь продырявил воздушную трубу под потолком. Твари захохотали,
продолжая швыряться в меня товаром. В ход пошли яйца. Они с
влажными шпеками расплёскивались по плитке. Но яйца не камни – не
страшно.
За эту охоту нам заплатят неплохую
сумму. Главное – к вечеру управиться.
Следующая стрела достигла цели, но
гремлин остался умирать наверху. Шипение серебра в проклятой плоти
было слышно даже отсюда. Я ухмыльнулся, ведь не забыл ещё, как
охоту вести. А что эту тварь, что гуся влёт бить – всё едино.
Ряды промелькнули перед глазами,
щеголяя пёстрыми упаковками и лампами. Пробежав мимо мясной лавки,
я подхватил какую-то колбасу и откусил от неё ломоть.
– Вот точно вычту из жалования!
– Ушпокойща, – ответил я, прожёвывая
сырокопчёный кусок. – Холошая жакушка.
Из говорилки донеслось невнятное
бормотание, а потом сменилось полным недоумения воплем.
– Срань господня! Что это?!
Я вынырнул в междурядье и замер.
Между стеллажей в мою сторону шла женщина. Она была обнажена и
окровавлена. Лицо разрублено чем-то, да так, что виднелся кусок
черепа, болтающийся на лоскутах кожи.
– Мертвячка, – протянул я, глядя на
эту девку.
– Значь так, буду звонить в полицию,
а ты бери её живьём. Это ведь уголовка. Они опознание проводить
будут.
– Живьём? – переспросил я, – Так она
уже труп.
– Блин. Ну, ты понял, – пробурчал
Вась Вась, и говорилка пискнула перед тем, как надолго
замолчать.
Видать, в самом деле с полицией
общается. Но вопрос, откуда здесь ходячий труп, был весьма
животрепещущим. Понятно, что эти заморские гремлины могли с товаром
проникнуть, словно нам своих анчуток для пакостей не хватает, а
нежить – уже серьёзно. Нежить – это значит, что кто-то скончался не
своей смертью. С виду девчурка хрупкая, но во внешности мертвеца
легко ошибиться. Мертяки уже на полпути из яви в навь, на них
земные правила не всегда распространяются.