– Что глядите, идиоты! За оружие, придурки! Сейчас начнется
веселье!
Ба-а-бах! Скалы аж сотрясаются. Из прохода, откуда я только что
выползла, вырывается столб пыли и дыма. Булыжники, которым присыпан
вход в шахту, осыпаются. Мужики на огороженном частоколом пятаке,
вскакивают с мест. На лицах – предельное изумление. Я машу им.
– Чего спим? Хватайтесь за мечи, вот же дурни-то! Сейчас сеча
будет! Сейчас гоблины повылазиют!
Первыми бегут ко мне на подмогу мои – Чош и Пегий. Затем
спохватываются остальные.
Как я и предполагала, заваленный вход в шахту тоже не выдержал
взрыва и обнажил зияющую дыру, из которой уже начинают выбираться
окровавленные, но весьма разозленные гоблины. Вот для такого случая
я приберегла последний бочонок. Недолго думая, поджигаю его и кидаю
внутрь.
Отбегаю, ложусь – бац! Херакнуло так, что взрывной волной меня
отшвыривает прочь. Звук, отразившись от склонов, усиливается
настолько, что чуть барабанные перепонки не лопаются. Меня
окатывает галькой и пылью с головы до пят. С трудом поднимаюсь,
шарю рукой по земле – вот он, верный бастард со мной. Стискиваю его
и бреду, спотыкаясь, в густой непроглядной хмари.
Вижу, как бегут мужики, подхватывают меня под руки, оттаскивают
подальше…
– Ты цела, Лео? – слышу я. Меня видимо слегка контузило – звуки
глухие, словно я в танке. Чош бьет меня по щекам. – Цела, нет? Лео?
Скажи что-нибудь!
– Да, да, я цела, всё хорошо, – отвечаю я. – Только оглохла
чуток. И пыли наглоталась…
Осматриваюсь, одновременно выкашливая пылюку. Пыль постепенно
оседает. Местные стоят, сжимая оружие, внимательно наблюдают за
входом в шахту. Волож нервно покусывая губы, ходит туда-сюда.
– Ты что наделала? Что ты там устроила? – решается он, наконец,
поинтересоваться, но вместо меня ему отвечает… Гурк.
– Бать, ты только представь! – ошеломленно шепчет он. – Да она
уничтожила гнездовье чертей! Целиком! Ты погляди только, бать!
Смотри сколько их!
Когда пыль с дымом рассеиваются, взору предстает эпичное
зрелище, достойное полотен Гигера с
Бексиньским[1] – горы трупов, склоны
усеяны ошметками плоти и всюду кровища, кровища, кровища.
Да это прям геноцид какой-то. Местные так поражены, что
некоторое время молча смотрят на эту бойню. И это всё устроила я
одна. Ни хера себе подвиг!
– У них была королева, – нарушаю я тишину, немного отряхнувшись
и прополоскав горло пивом во фляжке, одолженной у одного из
местных.