– Ну так просветите!
– Повадился к нам, значит, по ночам, в основном, кровопивец.
Мелкий, подлюка, пакостит, скотинку портит, курей портит. А однажды
ребятенка утащил. Верно, сожрал мальца.
– Мелкий, говоришь?
– Сам не видел, но так утверждают. Поговаривают, упырек-то –
дитё еще.
– Что вы говорите!
– Да, вот так и есть.
– Так, если избавим вас от погани, что дадите?
Петро таращится на нас так, словно я ему предложила что-то
неприличное.
– Так, это… – начинает он. – Так в Осиновке… вы ж ничего не
взяли. А почему же с нас? Несправедливо, милостивица,
несправедливо!
Вздыхаю.
– Послушай, дорогой, – говорю я, приобняв его. – С кого и чего
там было брать? С Куевана?
– С какого такого Куевана?
– Как с какого? С Куевана. Который Куек-кулек.
– Ах, с него! Упомнил, упомнил!
– С него, с него. Больше ведь никого не было. Все по норам
попрятались. Если не считать его братца. Татя. Как его там звали,
уже забыла…
– Да этот дурень не то что заплатить, – смеется староста, – он и
оправившись, жопу забудет…
– Вот только подробностей не надо, – спешу прервать его
несколько неуместные замечания по поводу умственных способностей, а
также физиологических особенностей старого знакомца из соседнего
села. – Повторю – мы там никого не видели. Народ прятался, а мы
шли, так сказать, мимо. Видим – беда! Ну и пришли на помощь.
Короче, уважаемый! Мы тебе не святоши, наш труд, как и всякий,
оплачивается. За риск – плата. Разумная, мы не воры какие-нибудь.
Всё честь по чести.
Староста оказывается скаредой. Тем не менее, договориваемся на
пару добрых шматов сала, увесистый ломоть мяса, мешок муки и прочую
мелочевку по-хозяйству: моток веревки, гвозди, пару ведер. Целый
час спорили, я уже было собиралась уходить. Не ахти что, но и
работенка, кажется, плевая.
В сараях и хозяйских постройках нас ждет сюрприз. Вместо
мертвого скота, из которого высосали кровь, видим… блин, даже
неудобно говорить.
Хрен с ним, скажу как есть: у свиней, гусей, кроликов и даже кур
было разодрано в клочья анальное отверстие. Всюду кровища.
Справедливости ради скажу, что некоторыми и правда полакомились. На
первый взгляд работа «порченного» в разгар ломки. Только чего с
аналом поганец вытворял? И зачем? Ума не приложу.
Конец раздумьям кладет Пегий. Пристально рассмотрев валявшуюся в
углу окровавленную тряпку и даже понюхав ее (беэ!) он заявляет, что
на тряпке сперма. А раз сперма, то здесь пошуровал местный
маньяк-скотоложец. Авторитетному мнению от признанного специалиста
в деле совращений, домоганий и всевозможных отклонений от психики
можно верить. Никак не зомбарь, прибавляет специалист. А что до
вампиров, то такие тут вряд ли водятся. Такие ближе к столице
встречаются.