В бинокль было отлично видно, как два
высокопоставленных фрица – целый оберст-лейтенант, считай,
подполковник по-нашему, увешанный орденами, как новогодняя ёлка, и
весьма молодой гауптманн, лицо которого отчего-то показалось мне
очень знакомым, жрут дорогой коньяк любуясь, сука, нашим родным
закатом!
Вот в это открытое окошко я и направил
первую ворону с гранатой в лапах. А то, понимаешь, спиртное жрут,
морды оккупантские, и не закусывают! Вот, пусть «лимончиком» и
заедят! Нашему царю - Николаю Второму[2], такое сочетание весьма заходило. Но, как
говорится: что русскому хорошо – то немцу смерть!
Но чем всё закончилось я досмотреть не
успел, меня словно острым ножом «по душе» полоснуло, и наша
магическая связь со злыднем неожиданно разорвалась. Я, скрипнув
зубами от боли, резко увел бинокль в сторону, пытаясь разглядеть
Лихорука, что позабыл даже переключится на «спецзрение». Но этого и
не понадобилось – моего боевого товарища можно было разглядеть даже
невооруженным магией глазом.
- Чё за херня тут творится? –
пораженно выдохнул я, наблюдая, как Лихорука, пойманного в какую-то
«ловчую сеть», сноровисто «пакуют» ребятки в черных монашеских
рясах.
[1] О́рднунг (нем.Ordnung) — внемецком языкемногозначное слово ordnung обозначает в
том числе «церковный порядок», «дисциплина», «правило»,
«урегулирование», «организация», «система»; из немецкого это слово
было заимствовано в английский и в другие языки.
[2] Когда Николай II в первый раз
попробовал настоящий коньяк родом из Франции, напиток показался ему
слишком терпким. Император сразу попросил дольку лимона, чтобы
убрать неприятное послевкусие. Это сочетание ему понравилось, а
совсем скоро все знатные вельможи пили коньяк именно с
лимоном.
Грохот разорвавшейся «лимонки» в маленьком помещение болезненно
саданул по барабанным перепонкам, даже не взирая на широко открытый
рот. В ушах противно зазвенело, а в глазах на мгновение помутилось.
Взрывной волной вышибло дверь, расколотило оконные стекла и мощно
долбануло в стол, за которым скрывались Кремер и Чумаков.
Крепкое изделие русских столяров-краснодеревщиков стойко
выдержало чудовищный удар, воткнувшись резными ножками в стену. По
столешнице дробно застучали металлические осколки разлетевшейся
оболочки гранаты, временами прошибая её насквозь, но, к счастью,
практически полностью застревая в её вязкой и толстой
древесине.