Виктор Петрович стал громогласно раздавать приказы, но я плохо
разбирал, что он говорит. Вставив последний патрон, я сунул магазин
в автомат и перезарядил. Встал, молча подошёл к парапету и открыл
плотный огонь по всему, что двигалось снизу. Меня залила дикая
злоба, ненависть к этим ужасным созданиям. Усталость отступила,
ладони не болели. Я вдавил спусковой крючок. Дуло автомата рычало,
изрыгало пламя как дракон. Свинец рассекал воздух, впивался в тела
мутантов. Они падали, вставали, опять падали. Я закричал, ведя
автомат плавно в сторону, стараясь поразить как можно больше
тварей. Кто-то из студентов как будто подхватил мой настрой. Его
карабин загремел в такт моему оружию. Виктор Петрович кричал, но я
его не слышал. Кровь пульсировала в висках, ярость заливала глаза.
И только тогда, когда дуло выплюнуло последнюю пулю и выдохнуло
сизым дымком, когда грохот прекратился, я очухался. Держа автомат
навесу и прицеливаясь, я смотрел через мушку на конце дула вниз, на
площадку, водил дулом туда-сюда, и к своему ужасу обнаружил, что
там, внизу, не осталось свободного места. Всё пространство
заполонили мёртвые тела, они лежали повсюду, были везде. Отсюда
казалось, будто асфальт треснул и из-под его трещин пророс бурый
ковёр с жёсткой шерстью. Я медленно опустил автомат, глядя вниз
широко раскрытыми глазами.
Внизу ещё доносились выстрелы, но было понятно, что бой
постепенно затихал. Или же твари смогли сломить оборону и убить
всех там?
Я молча стоял, снова почувствовал усталость. От такого
наваждения колени согнулись и я присел, опираясь на автомат.
— Какого хрена боекомплект зря тратишь?! — раздался гневный
голос Виктора Петровича над моей головой. Я молча поднял лицо,
посмотрел на него как истукан. — Глухой, что ли? Я орал: стреляйте
прицельно, они отходят!
Старый охранник, ощерившись, смотрел на меня, хотел сплюнуть, но
вспомнил, что в респираторе, и просто дёрнулся к парапету. Достав
из кармана рацию, он начал вызывать:
— Андрей, приём! Как слышишь меня? Приём! Что у вас там?
Голос по рации с треском ответил:
— Сдержали, слава тебе господи, — голос Андрея срывался на
вздохах. — Гады пробились внутрь, но далеко не смогли убежать.
Двоих на лестнице грохнули, ещё почти десяток в вестибюле
валяется.
— Что среди своих? Раненые, потери? — спросил Виктор Петрович,
проходя по балкону.