— Четверо раненных, не слабо так. Нужно будет в лазарет отнести.
Потерь нет, — ответили с того конца.
— Понятно. Оттащите раненных и попробуйте закрыть двери. Мы
прикроем.
— Тут всё на петлях свисает. Боюсь, вторую такую волну мы не
остановим. Сметут нас тут к херам, — ответил голос Андрея.
— Отбросить упаднический настрой! Двери нужно закрыть и
чем-нибудь подпереть. Мы вас прикроем тут, а вы давайте в темпе,
пока затишье. Всё, конец связи.
Виктор Петрович сунул рацию в карман и прошёл по балкону.
— Занять всем боевые позиции и глаз не спускать со ступеней!
Дула всем наружу.
Студенты перегруппировались, сконцентрировались у парапета и все
как один взяли на прицел территорию у входа. Я молча смотрел в
туманный горизонт через эту маленькую вилку, не видел ничего, но в
то же время перед глазами у меня застыл образ убитой твари там, в
хранилище. Её мерзкая морда, её поганая пасть, застывшая, будто в
зёве. Я столкнулся с новым порождением этого мира лицом к лицу,
впервые за четыре года. То, что в отдалении казалось мерзким,
вблизи являлось просто невообразимым и немыслимым. Я не понимал,
как такое могло появиться на свет? Читая различные фантастические
книги в прошлом, смотря фильмы, играя в игры, я и вообразить не
мог, что такое может произойти в реальности. Все те образы,
выдержанные в массовой культуре, никак не смогут сравниться с этим.
Не хватит фантазии, чтобы описать весь этот ужас, бредущий на
четырёх кривоватых лапах.
Тогда, когда они впервые пришли к нам, стремясь убить, ведомые
голодом, мне удалось скрыться в одной из аудиторий, спрятаться от
их хищнических глаз. Я лишь увидел, что невообразимое существо
плетётся на другом конце этажа, не заметив ни моего присутствия, ни
почувствовав моего страха. Оно проковыляло куда-то, скрывшись за
одной из открытых дверей, а я просто побежал, заперся в своей
аудитории и не выходил, пока всё не кончилось. Смелости мне только
хватило на то, чтобы не запирать дверь на ключ. Чтобы и Виталик,
мой друг, тоже смог укрыться вместе со мной. Но он не прибежал, а
помог отбиться от них, как я узнал потом. Многие поступили тогда
как я – спрятались, закрывшись в аудиториях.
И сейчас, следя за горизонтом через разрез прицела, я корил и
ненавидел себя больше, чем этих тварей: за то, что повёл себя тогда
как трус, забившись в угол, словно крыса. Но сегодня я вернул
должок. Да, я почувствовал: что-то перевернулось во мне и пытается
вырваться наружу, и я просто не могу воспрепятствовать этому.
Поливая бетон под ногами горячими гильзами, я ощущал облегчение.
Будто этот поток смывал с меня всю грязь, а огню я исповедался о
глубоко утаённом и больно коловшем. Словно камень с души
свалился.